У палатки вокруг небольшого костра сидели мужчины и женщины.
Они тоже подняли головы, почуяв чужих, и Эл-Ит крикнула им:
— Это я — Эл-Ит! — После чего ее позвали к себе.
Для Джарнти все это было в новинку. Он вошел в круг света вслед за Эл-Ит, отстав на два-три шага.
Люди, сидевшие возле костра, смотрели на него с изумлением.
— Это Джарнти из Зоны Четыре, — спокойно объяснила им Эл-Ит, как будто в этом не было ничего особенного. — Он приехал за мной, отвезет меня к своему королю.
Тогда в стране не оставалось никого, кто бы не знал, как наша королева относится к предстоящему браку, и многие с любопытством заглядывали ей в лицо. Но Эл-Ит дала им понять, что вопрос этот уже решен. Она подождала, пока из палатки принесут коврики, и, когда их расстелили, уселась и знаком велела Джарнти последовать ее примеру. Она сказала пастухам, что Джарнти не ужинал, и ему принесли хлеб и кашу. Сама же она есть не собиралась. Но не отказалась от чаши вина. Зато Джарнти пил вино кувшинами. Оно оказалось хоть и мягким на вкус, но крепким. Он почувствовал недомогание: уж не знаю, подействовала ли на него высота нашей степи над уровнем моря, или же он на голодный желудок съел слишком много ягод-стимуляторов. Парня знобило от сильного ветра. Все сидевшие вокруг костра низко наклонили головы.
Этот сюжет тоже изображали очень часто.
На картине Эл-Ит всегда оживленно улыбается, сидя среди пастухов, в руке у нее чаша вина, рядом Джарнти, совершенно вялый — чувствуется, что он под воздействием наркотиков. Сильный ветер разогнал облака, и в небе над их головами сверкают звезды. Ветер буквально пригибает деревца к земле. Вокруг в темноте толпятся стада, животные с любопытством тянут головы к костру, ждут взгляда своей королевы.
Устроившись у костра, Эл-Ит сразу же заговорила:
— Сегодня на пути из столицы вниз по перевалам многие меня останавливали и обращались с одним и тем же вопросом. Всех беспокоит состояние животных. В чем, собственно, дело? Можете вы мне объяснить?
Ответить вызвался один старик:
— Что же они тебе говорили, Эл-Ит?
— Как будто все ощущают, что происходит нечто непонятное.
— Эл-Ит, мы уже давно посылали курьеров в столицу, чтобы сообщить тебе об этом.
Помолчав, она призналась:
— Я сама виновата. Да, сообщения приходили, но я слишком глубоко ушла в свои горести, не до того было.
Джарнти, опустив голову, почти дремал, но при этих словах встрепенулся и в полусне хрипло торжествующе захохотал, забормотал:
— Накажите ее, побейте ее, слышите? Она сама призналась! — И снова уронил голову на грудь. Челюсть у солдата отвисла, но он не выпускал из руки опустевшую чашу. Одна девушка начала было осторожно разжимать его пальцы, чтобы забрать чашу. Джарнти вцепился в чашу, выпятил нижнюю губу и вызывающе вздернул подбородок, но, увидев перед собой хорошенькую женщину, сделал попытку обхватить ее руками. Девушка быстро отскочила, и его снова охватил пьяный дурман.
Слезы навернулись на глаза Эл-Ит. Сначала женщины, потом и мужчины заметили неотесанные манеры ее спутника и сразу поняли, что ждет их королеву в будущем. Они уже чуть было не начали стенать и причитать, но Эл-Ит их остановила, подняв руку.
— Чем тут поможешь, — тихо проговорила она дрожащими губами. — Такой нам пришел Приказ. И мне уже понятно, что Зону Четыре этот приказ обрадовал не больше, чем нас.
Все вопросительно смотрели на нее, и Эл-Ит кивнула:
— Да. Бен Ата очень сердит. Я сегодня это поняла из их разговоров.
— Бен Ата… Бен Ата… — Солдат мотал головой во все стороны и невнятно бормотал: — Ты и достать его не успеешь этими своими штучками — ягодами там или еще чем, как он сдерет с тебя одежду.
Услышав эти слова, один мужчина встал, чтобы оттащить Джарнти в сторону, и уже ухватил его под мышки, но Эл-Ит, подняв руку, остановила пастуха.
— Меня больше беспокоит скот. Что вы сообщали в своих депешах?
— Представь себе, Эл-Ит, ничего конкретного. Просто наши животные стали очень беспокойными. Загрустили.
— И что, это происходит во всех стадах в степи?
— Да по всей нашей зоне, как говорят. Неужели на плато тебе об этом не рассказывали?
— Я ведь уже сказала, что виновата сама. Я не исполняла своих обязанностей.
Наступило молчание. Ветер пронзительно завывал над их головами, но уже не так громко.
Джарнти вдруг упал, но не выпустил чашу из протянутой руки, только захлопал глазами, глядя на пламя костра. Вообще-то он хорошо слушал весь разговор, потому что под действием этих ягод человек сохраняет внимание и бодрый ум, вот только мышцы расслабляются и не повинуются. Подслушанный разговор ему следовало бы пересказать во всех лагерях Зоны Четыре, и непременно дословно. Но больше всего его поразило то, что королева сидит у костра, «как рабыня». Надо будет рассказать это своим. И еще, конечно, то, что для «тутошних властей» животные ничем не отличаются от людей.
Эл-Ит спросила старика:
— А самих животных вы опрашивали?
— С тех пор, как это заметили, я все время нахожусь среди стад. Я тут с ними изо дня в день. Все животные говорят только об этом. Увы, причины они не знают, но всегда такие грустные, что им жить не хочется. У них потеряна жажда жизни, Эл-Ит.
— А как с зачатием? С воспроизводством?
— Да, пока они еще рожают. Но вопрос твой правильный, насчет зачатия…
При этих словах Джарнти забормотал:
— Они говорят своей королеве, что она права! Смотри, на что осмелились! Хватай их! Бей их!..
Но его никто не слушал. Пастухи даже отнеслись к чужаку сочувственно. Джарнти сидел враскорячку, раскачивался, лицо его раскраснелось, он для них был хуже скота. Не одна женщина при виде него молча оплакивала судьбу королевы — своей сестры.
— У нас такое впечатление, что животные больше не зачинают.
Наступило молчание. Ветер теперь завывал на низких частотах. Толпившиеся вокруг животные подняли морды и принюхивались; скоро ветер уляжется, и придет конец их еженощным мучениям.
— А вы, люди?
Все медленно закивали:
— Мы вроде бы тоже.
— Вам кажется, что вы чувствуете то же, что и животные?
— Да, Эл-Ит.
После этого все долго сидели молча. Заглядывали в лицо друг другу, встречаясь взглядами и отводя глаза, без слов спрашивая, подтверждая, мысленно делясь общими чувствами, пока не наступило всеобщее абсолютное взаимопонимание.
И все это время солдат просидел в оцепенении. Позже, в лагере, он расскажет, что «там, наверху», у того народа, есть опасные наркотики, которыми они беззастенчиво пользуются.
