С боевым картайским кличем Арианрод устремилась к гомункулу, опережая Рейвенора.
Я понял, что прыгнул слишком далеко. При падении у меня закружилась голова, и я споткнулся.
Выбивая своими металлическими лапами искры из каменных плит, ко мне с воем неслась Садия Колдунья. Она откинула вуаль, готовясь плюнуть ядом.
И вдруг еретичка подалась назад. Садия была явно ошеломлена обрушившейся на неё объединённой силой Биквин и Зу Зенг, подошедших с обеих сторон.
Я собрался с силами и выстрелил в ведьму, оторвав ей одну из паучьих лап. Несмотря на это, Садия всё равно выплюнула яд, но промахнулась. Отрава зашипела на холодных каменных плитах возле моих ног.
— Имперская Инквизиция! — проревел я. — Именем Святого Бога-Императора и ты, и твои последователи обвиняетесь в предательстве и ереси!
Я поднял оружие, но Колдунья не желала сдаваться. Она бросилась на меня и сбила с ног мощным ударом. Одна из паучьих лап насквозь пронзила моё левое бедро. Прямо перед моим лицом оскалились стальные клыки, похожие на кривые иглы. А затем на мгновение я увидел чёрные, бездонные и безумные глаза Колдуньи.
Садия выплюнула порцию яда.
Я резко мотнул головой, уворачиваясь от едкого плевка, и выстрелил из болт-пистолета. Разорвавшийся заряд отбросил назад всю четырехсоткилограммовую массу иссохшей ведьмы и её бионической повозки.
Я откатился в сторону.
Гомункул и Арианрод встретились лицом к лицу. На правой руке твари загудели клинки, созданные ксеносами. Существо было бледным, тощим как палка и одетым в блестящую чёрную кожу, на которой поблёскивали металлические украшения, сделанные из обломков оружия убитых им воинов. Гомункул усмехнулся, и его бледная плоть натянулась вокруг черепа.
Я услышал, как Рейвенор выкрикивает имя Арианрод. Ожесточающая обрушила на эльдарское чудовище стремительный удар, но гомункул, обладающий невероятной скоростью реакции, уклонился от выпада.
Мечница исполнила два совершенных смертоносных выпада, но и они даже не задели противника. Арианрод проскочила мимо врага, и в воздухе повисла кровавая дымка. Впервые за все время нашего знакомства я услышал, как Эсв Свейдер кричит от боли.
Зал пересекла струя пламени. Подволакивая ноги, вперёд заспешил Гонвакс, безгранично преданный своему хозяину и возлюбленной своего хозяина. Мутант попытался накрыть гомункула огнём, но тот внезапно оказался у него за спиной. Гонвакс завопил, когда клинки твари выпотрошили его неуклюжее тело.
Арианрод с воплем бросилась на тёмного эльдара. Я увидел, как она на мгновение зависла в воздухе, увидел, как опускается сабля. Затем тела противников столкнулись и тут же разлетелись в стороны.
Сабля отняла эльдару левую руку по плечо. Но его клинки…
Я знал, что она погибла. Никто не смог бы выжить после такого, даже благородная мечница с далёкого Картая.
— Грегор! Грегор! — Биквин помогла мне подняться. Садия Колдунья, прихрамывая на своих паучьих лапах, убегала к лестнице.
Что-то взорвалось позади меня. Я услышал, как от гнева и боли закричал Рейвенор.
И побежал за Колдуньей.
В часовне наверху было тихо и холодно. Сквозь ряды витражей пробивались огни празднества Тёмной Ночи.
— Тебе не убежать, Садия! — пытался закричать я, но голос мой охрип.
Я следил за ней взглядом, когда Колдунья пронеслась между колоннами, заходя слева. Лишь тень среди других теней.
— Садия! Садия, старая карга, ты сумела убить меня! Но и сама умрёшь от моей руки!
Справа возникла едва заметная тень. Я двинулся ей навстречу.
И вдруг почувствовал сильный удар сзади между лопаток. Падая, я обернулся и увидел безумное лицо Пая, мастера ядов, прихвостня Колдуньи. Он разразился кудахтающим смехом, подпрыгивая и сжимая в каждой руке по опустошённому шприцу.
— Мёртв! Мёртв, мёртв, мёртв, мёртв! — распевал он.
Пай ввёл мне второй компонент яда. Мои мускулы уже сводило судорогой.
— Ну что, инквизитор, как ощущения? — захихикал Пай, подскакивая ко мне.
— Император тебе судья, — с трудом выдохнул я, выстрелил еретику в лицо и потерял сознание.
Очнулся я оттого, что Садия Колдунья держала меня за горло и трясла аугметическими жвалами нижней челюсти.
— Приди в себя! — шипела она. Вуаль с её лица была откинута назад, а на сухих щеках вздулись мешочки с ядом. — Ты должен прийти в себя, чтобы почувствовать это!
И тут её голова разлетелась кровавыми брызгами и осколками костей. Паукообразная опора затряслась в конвульсиях, бросая меня через все помещение. Прежде чем рухнуть, она ещё целую минуту металась по часовне. Бьющийся в агонии труп еретички трясся на аугметической конструкции.
Я упал на пол лицом вниз. Нужно было перевернуться, но яд лишал меня последних сил.
Перед глазами возникли могучие ноги, обутые в бронированные сапоги, усиленные керамитовыми пластинами.
Неимоверным усилием я поднял голову, чтобы посмотреть наверх.
Надо мной стоял охотник на ведьм Танталид. Он убирал в кобуру болт-пистолет, из которого только что застрелил Садию Колдунью. Мужчина был облачён в инкрустированную золотом боевую броню, на его спине читались знаки Министорума.
— Эйзенхорн, ты обвиняешься в ереси. Я пришёл лишить тебя жизни.
«Только не Танталид, — подумал я, снова теряя сознание. — Не Танталид. Не сейчас».
Глава вторая НЕЧТО В СТИЛЕ «БЕТАНКОР» МОИ ПАВШИЕ ПРИЗЫВ
Я не помню ничего с того момента, как потерял сознание в ногах у Танталида, жестокого охотника на ведьм, и до того, как пришёл в себя на борту своего боевого катера спустя двадцать девять часов. Ничего не помню и о семи попытках вернуть моё тело к жизни, о прямом массаже сердца, об инъекциях противоядия, введённых непосредственно в сердечную мышцу, и обо всех усилиях, которые пришлось приложить для моего спасения. Обо всем этом мне рассказали позднее, когда я стал понемногу поправляться. В течение долгого времени я был беспомощен, словно новорождённый котёнок.
И, что важнее всего, я не помнил, как нам удалось избавиться от Танталида. Об этом мне рассказала Биквин спустя пару дней после того, как я впервые очнулся. Произошедшее было абсолютно в стиле Бетанкор.
Елизавета вбежала в часовню как раз в тот момент, когда появился Танталид. Она сразу узнала его. Дурная слава об этом охотнике на ведьм ходила по всему субсектору.
Он собирался убить меня, лежащего без сознания у его ног в состоянии анафилактического шока, вызванного кипящим в моих венах ядом.
Елизавета закричала, выхватывая оружие.
И вот тут сквозь витражи заструился свет — резкий, яркий свет. Раздался рёв. Разгоняя ночь включёнными на полную мощность прожекторами, над разрушенной часовней завис мой боевой катер. Догадываясь, что за этим последует, Биквин бросилась на пол.
