И когда в нужное время столб кроваво светящейся Силы вымахнул едва ли не до небес, до ушей жадно прислушивающегося и не находящего от волнения себе места отца донёсся первый крик - сына.
- Всё в порядке, барон! - на верхушку башни по ступеням с горжи взбежал чернокнижник.
Но боги - в каком виде! Белая щеголеватая рубашка забрызгана кажущейся чёрной кровью, на плече и вовсе разорвана чьими-то зубами. Но на руках его из пелёнки пыхтел и таращился на окружающий мир маленький упрямый комочек.
- В теории я примерно знал, что и как. Но честно говоря, на практике подобное проделываю впервые, - чуть удивлённо признался Валлентайн.
Однако скользнувшая в голосе горделивая нотка, а пуще того, довольная и чуть смущённая улыбка сказали барону куда больше успокаивающего, чем могли бы любые слова. Волнуясь так, что в горле застревали любые слова, с колотящимся бешено сердцем отец осторожно взял на сгиб руки сына. Вот он, наследник, продолжатель дум и дел наших!
Сын!
- Ы-ых! - подтвердил малыш. Он тут же нетерпеливо заворочался, завозился, а затем рука и бок мужчины потеплели от сырости.
- Хорошая примета, - сообщил усталый и довольный некромансер. А затем мельком глянул вниз, где бабка заканчивала хлопотать над роженицей, и сложив ладони рупором, распорядился вниз, в притихший замковый двор. - Уже всё! Служанку к госпоже баронессе!…
Первые лучи раннего летнего солнца едва заглянули в распахнутое настежь окно, а чернокнижник осторожно в его лучах тут же вновь осмотрел новорождённого. Смена ночи и дня - как поведёт себя малыш? Однако тот спал в крепких и ничуть не подрагивающих ладонях, и целиком наплевать ему было на все страсти, сотрясающие этот далеко не худший из миров.
- Хм-м, любопытно, - хмыкнул Валлентайн и перевёл взгляд на осунувшуюся после бессонной ночи повитуху. - Бабуля, сходи куда-нибудь ненадолго. Руки помыть, или просто воды попить.
Старушка безропотно подхватилась с кресла у изголовья задремавшей баронессы. Однако по своей то ли зловредности, то ли из любопытства, всё же поинтересовалась - а отчего что мать, что дитё спокойны, будто их и не беспокоит ничто?
- Удалось всё, как я задумал, - нехотя ответил волшебник. - Да и применил я слабенькое, снимающее боль заклятье. А волнения… да сколько их ещё будет.
Едва старушенция наконец убралась, Валлентайн кое-как отогнал от головы так и подкрадывающуюся дремоту. Посоветовал барону отослать от наружных дверей стражу, ибо собирался кое-что сказать. Затем положил малыша рядом с матерью и осторожно разбудил баронессу.
- Как вы себя чувствуете?
Однако женщина первым делом уделила внимание сыну, и лишь потом со слабой улыбкой призналась, что немного шумит в ушах, чуть комната покачивается словно после вина - а так вполне терпимо.
- А теперь послушайте внимательно.
Валлентайн вздохнул, потёр усталое лицо наспех отмытыми ладонями и только затем продолжил.
- Придёт время, и вы станете подыскивать парню выгодную партию, - он осторожно погладил нежный пушок на головке малыша. - Но есть и другой путь - если вы подберёте ему в жёны ведьму, пусть даже из простых и не совсем подходящую по возрасту… Внуки окажутся с весьма сильным Даром, уж очень в необычное время вы его зачали. Да и обстоятельства рождения тоже, гм-м, весьма и весьма.
Дальнейшие слова оказывались не просто лишними, но даже и вредными. Уж как в Башне Магов тряслись над благородными фамилиями, в чьих жилах помимо дворянской крови текла ещё и магия, рассказывать никому не надо?
- Но до тех пор думайте. И никому ни полслова, иначе найдутся желающие подмостить под носителя будущей Силы дочек-племянниц… но лучше бы вам выбрать самим, чтоб не связывать род неразрывными узами с кем-то, кто может эти воспользоваться.
Стоит признать, что отец и мать выслушали эти необычные слова чрезвычайно внимательно. Политика дело тонкое, тут и в самом деле думать и думать. Сегодня друзья, а завтра враги - дело в общем-то вполне житейское и даже рядовое.
- Что ж, лорд Валлентайн, - барон уже в дверях пожал руку тому, кого ещё вчера боялся и ненавидел. - Я могу что-то для вас сделать? Договор договором, но как человеку мне не хотелось бы быть неблагодарным.
Сказать по правде, больше всего молодому волшебнику хотелось уйти отсюда. Въевшаяся в мозг привычка как можно быстрее уходить с места работы учащённо гнала по жилам кровь - как в тот раз, когда на хвост ему села свора гоблинских рэйнджеров, разъярённых страшной гибелью своего шамана…
- Я ближе к обеду зайду ещё раз осмотреть. Оснований для беспокойства нет, но на всякий случай… Тогда и поговорим. А сейчас извините, я устал как не знаю кто. Впрочем, бутылку старого сладкого вина не повредило бы.
Дальнейшее воспринималось как в тумане. Путь через освещённый утренним солнцем двор, который уже щётками с корнем мыльнянки и известью драили слуги… ворота замка, где статуями застыли двое немолодых солдат… вроде бы в этот переулок?
- Эй, оборвыш, путь к заведению Балка, Бална или как его там… спсиб…
Мелькнул на солнце брошенный босоногому мальчишке медяк, а ватные ноги словно в хмельном дурмане несли своего обладателя кривоватыми пыльными улочками.
- О-о, мой лорд, от вас так несёт смертью - и жизнью? - он даже не нашёл в себе сил рассердиться на проснувшуюся от шума обронённой с пояса шпаги Мазуню.
Либо дура круглая, раз решилась ослушаться приказа чернокнижника. Либо наоборот, присущая женщинам мудрость очередной раз доказала свою правоту. Да и кто их, этих женщин, разберёт - чем они думают? Уж не головой так точно.
- Пей, лорд, - Валлентайн с трудом разлепил глаза, когда оловянный кубок с ароматным старым вином мягко ткнулся в его губы. - А теперь ложись и спи. Я просто полежу рядом, можно?
Да, это так хорошо - засыпать после хорошо сделанной работы, чувствуя совсем рядом биение женского сер… дца…
Степной пожар гудел словно гигантский огненный зверь и мчался по равнине со скоростью урагана. И одинокий всадник, что бешено нахлёстывал коня, стремясь уйти с дороги расширяющейся огненной дуги, казался крошечной точкой. Вот-вот они чуть не соприкоснулись, в бок уже пригрело жаром от близкой полосы огня - но взмыленный жеребец в отчаянном рывке уже вырвался на чистое от сухой травы пятно глинистого такыра. Спасён!
Валлентайн вскочил с постели, бешено поводя по сторонам шалыми и мутными спросонья глазами. Сердце бешено колотилось, гадостное ощущение во рту не стоило даже описывать, а с подбородка на грудь сорвалась капелька пота.
- Фу-ух, ну и жара! - волшебник хотел было откинуться обратно на подушки, но передумал.
Одна только мысль о том, чтобы вновь оказаться в слипшейся от пота постели, к тому же ещё пахнувшей томно и бесстыже этой испарившейся куда-то Мазуней, повергала в брезгливость. Да и сквозь щелочку в занавесках лучик солнца со всей неприглядностью указывал, что дело уже близилось к полудню.
