Он ласкал ее груди, следя, как она трепещет в экстазе. Как темнеют ее глаза, приоткрываются губы.
— Знаешь, у тебя самые соблазнительные губы в целом мире, — тихо сказал он, прослеживая их линию указательным пальцем.
Кандида непроизвольно попыталась прикусить палец зубами, и возлюбленный улыбнулся.
— Не так, — шепнул он. — А вот так.
Тогда, обхватив палец губами, Кандида принялась медленно его посасывать...
Она застонала во сне, заметалась по постели, ища желанных объятий...
В окна струились косые лучи заходящего солнца. Девушка знала: стоит открыть глаза, и она увидит пурпурную дымку над далекими холмами и мерцающую золотом гладь реки. Даже на расстоянии был слышен мерный, ритмичный плеск воды — и, словно эхо, внутри нее поднималась и нарастала волна желания. Кандида перевела дыхание, чувствуя, как ласкающие ее ладони дрожат от еле сдерживаемого нетерпения.
— Если хочешь остановить меня, скажи сейчас, — настойчиво зашептал любимый. — Скажи сейчас, Кандида, или будет слишком поздно.
Но девушка знала, что промолчит, ведь она так сильно любила его, так сильно желала! Пусть даже то, что он сейчас с нею делает, ново, пугающе, так далеко отстоит от ее детского опыта...
— Я для тебя слишком стар, — пошутил он.
Но почему-то это признание не отпугнуло Кандиду, а наоборот, усилило ее влечение, наделило возлюбленного почти магической мудростью, отчего она затрепетала в сладостном предвкушении неведомого. А теперь он здесь, с нею, и близится миг высшего откровения, миг, когда...
Кандида пронзительно вскрикнула — и проснулась. Тело ее было влажным от испарины, в мыслях царил хаос. Она села в постели и закрыла лицо руками.
Сон был ярким, реальным, а пригрезившийся возлюбленный — пугающе живым!
Дрожа всем телом, Кандида глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, а затем закрыла глаза, заново переживая то мгновение, когда коснулась губами крохотного шрама на виске возлюбленного. Именно такой шрам заметила она у незнакомца в ресторане.
Сколько раз видела она во сне этот чуть заметный рубец, сама того не сознавая? Этого Кандида не знала. Однако шрам казался знакомым, точно собственное отражение в зеркале. Но как такое может быть? Или в ней пробудилось некое шестое чувство, некий необъяснимый дар предвидения? Что, если им предначертано повстречаться и эти сны — знак судьбы, предвестие будущего? Кандида с трудом перевела дыхание.
Оказавшись на волосок от гибели, она пережила то самое ощущение, о котором читала в журналах и книгах, хотя ни за что бы в этом не призналась. На пороге жизни и смерти люди якобы чувствовали то же, что и она: сначала — стремительный полет сквозь тьму навстречу желанной обители отдыха и забвения, затем — ослепительно яркая вспышка света, а потом — поворот вспять, в то время как голос — или не голос? — возвещает, что их час еще не пробил.
Наверное, это незабываемое переживание, как бы абсурдно сие ни прозвучало, позволило Кандиде почувствовать, что главное событие ее жизни еще впереди. Иначе зачем бы ей возвращаться?
Немыслимо, невозможно... Да, так. Но ведь в мире столько тайн, неподвластных логике и анализу!
Страх, пережитый накануне вечером, и потрясение уступили место радостному возбуждению, граничащему с эйфорией. Ее призрачный возлюбленный существует. Он настоящий! Он... Кандида блаженно зажмурилась, мечтая о том, как в один прекрасный день он обнимет ее и признается в своей любви...
Она долго лежала, грезя наяву. Но потом все-таки заснула, уверенная, что встреча в ресторане — это и впрямь знак судьбы, недвусмысленно говорящий: то, к чему готовили девушку сны, вот-вот сбудется наяву!
— Ну, как себя чувствует сегодня моя девочка?
В дверях стояла Абигейл с чашкой дымящегося ароматного кофе в руках.
— Не знаю, — честно призналась Кандида, приподнимая голову над подушкой. — Эти твои таблетки просто убойная штука. — И добавила, усаживаясь на кровати и глядя на старшую подругу и наставницу настойчиво-вопрошающе: — А ты веришь в судьбу?
— Не совсем понимаю, о чем ты, — осторожно ответила Абигейл.
— Тот человек... ну, с которым я вчера столкнулась в ресторане... — шепотом пояснила Кандида. — Сначала я подумала, что у меня просто воображение разыгралось: быть того не может, чтобы персонаж из сна объявился наяву. Но он опять мне привиделся, и я поняла... — она вдохнула поглубже и закончила: — что нам суждено встретиться! Что он и я... — Кандида беспомощно умолкла и покачала головой. — Да, понимаю, это звучит на редкость глупо. Но какие еще объяснения тут можно подобрать? Я понятия не имею, с какой стати он мне всякую ночь снится и почему мне кажется, будто мы знакомы. Я принимаю это как данность, и все тут. Только, пожалуйста, не называй меня дурочкой...
— Не буду, — пообещала Абигейл, усаживаясь на постель и поглаживая мягкий шелк спутанных волос Кандиды.
Она всей душой привязалась к приемной дочери, точно к родному ребенку. И тем острее осознавала ее уязвимость. Кандида едва не погибла, получила тяжелейшие травмы, поэтому на выздоровление ушли все те силы и энергия, что другие девушки ее возраста естественным образом расходуют на процесс взросления.
Нет, никто не назвал бы Кандиду инфантильной дурочкой! Напротив, она с блеском окончила университет и в своем отношении к людям и миру казалась куда старше и мудрее сверстниц. Но поскольку на восстановление здоровья ушло немало времени, у Кандиды не было возможности сформироваться как женщине, набраться сексуального опыта, предаться тем безрассудствам, что отмечают бурный и событийный путь молодежи от отрочества к зрелости.
А теперь вот бедная девочка настолько увлеклась вымышленным героем, что реальных поклонников и видеть не хочет! Предпочитает упрямо верить в судьбу, закрывая глаза на очевидное.
— Но ты действительно считаешь меня глупой фантазеркой, — упрекнула подругу Кандида, прочтя в ее глазах что-то вроде неуверенности.
— Вовсе нет, — мягко поправила Абигейл. — Но может быть... — Она умолкла, сочувственно улыбнулась Кандиде и мягко спросила: — А тебе не приходило в голову, что этот человек кажется тебе знакомым просто потому, что ты и впрямь с ним встречалась?
— В снах? — упрямо уточнила Кандида.
— Нет, не в снах. Подумай хорошенько, девочка моя, может, ты его знаешь?
— Знаю? — озадаченно переспросила Кандида. — Нет, не знаю.
— Но ведь у тебя и по сей день остались провалы в памяти, — напомнила Абигейл, выждав минуту-другую. — Несколько недель, предшествующих несчастному случаю, само происшествие, и дни, проведенные в коме, — ты ведь ничего из этого не помнишь!
— Да, ты права. — Чистый лоб Кандиды прорезала едва заметная морщинка. — Но я просто не могла его знать... судя по тем чувствам, что к нему испытываю... судя по тому, как мы... Ведь тогда выходит... — Она смущенно умолкла, затем решительно подвела итог: — Нет, исключено!
