Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
Хэлу в голову пришла одна мысль.
Если глупышка Дольни не хочет лететь с ним, что ж, он полетит один.
Обе луны сияли на небосводе, как и положено в пору урожая, и чем выше взбирался Хэл, тем сильнее ему хотелось, чтобы света их хоть чуточку поубавилось. Конечно, при свете было легче отыскать, за что ухватиться, но, с другой стороны, он сам был виден как на ладони.
Под ним, футах в двухстах, горели огни праздника, слышались смех и музыка, можно даже было различить пару еле стоящих на ногах пьяниц, которые шатались, не зная, как быть — драться или же обниматься.
Еще он слышал, и очень отчетливо, рокочущий храп — Хэл сильно надеялся, что это все-таки храп дракона, которого он видел перед тем на скале.
Хмель уже успел выветриться у него из головы, и ему не давала покоя мысль о том, что если он не полный дурак, то ему следует немедля отправиться обратно туда, откуда пришел. В конце концов, никто не видел, как он отправился на эту дурацкую скалу, своими намерениями он ни с кем не делился, так что его самолюбию ничто не угрожает.
Но он упрямо продолжал подъем — еще десять футов, и еще десять, — после каждого десятка говоря себе: все, достаточно. Он прокрался по скале, скрываясь в удобной расселине, и вынырнул на открытое место, залитое лунным светом.
Примерно в тридцати футах под ним спал неподвижный дракон. Хэл увидел мерно вздымающиеся во сне бока, и неожиданно для себя ему стало до ужаса любопытно: а что видят во сне драконы, и видят ли хоть что-то вообще.
Тем временем его руки и ноги словно сами по себе отыскивали точки опоры, и Хэл медленно, но уверенно приближался к спящему чудищу. Ближе, еще ближе, и вот он уже всего в десяти футах от его широкой спины.
Он подумал, что способа погибнуть глупее выдумать невозможно, и прыгнул, вытянув ноги, туда, где темнел твердый панцирь, защищавший лопатки зверя.
Он приземлился именно там, куда метил. Дракон с криком пробудился, захлопал крыльями и попытался дотянуться когтями и клыками до незваного гостя.
Но Хэл был недосягаем, и чудовище взвилось в воздух.
Хэл Кэйлис летел, устроившись на спине дракона, который набрал скорость и взмыл в небо, закладывая крутые виражи, кружа и выгибаясь. И это было не во сне, а наяву. Хэл изо всех сил вцепился в панцирь, обнаружив, к своему облегчению, что грубая чешуя будто специально приспособлена для того, чтобы за нее держаться, и чувствуя под собой теплоту драконьего тела. Он посмотрел на землю — на костры далеко внизу, вокруг которых метались люди, всполошившиеся от полного страха и ярости драконьего рева. До него донеслись их изумленные крики. Все эти мужчины и женщины увидели его — его, верхом на драконе, летящего в воздухе.
Дракон сложил одно крыло, и мир внезапно стал таким, как хотелось Хэлу. Над ним горели луны и звезды, а под ним лежал мир, который был так мало ему нужен.
Он попытался пнуть — на самом деле легонько ткнул — левой пяткой в драконью шею, и огромный зверь послушно повернул влево. Он пнул его правой пяткой, и они повернули в другую сторону.
Он не просто летел, но управлял этим чудесным существом, этим зверем из его снов.
— К звездам! — крикнул он дракону, но великан втянул голову и камнем полетел вниз, трясясь, точно лошадь, пытающаяся избавиться от нежеланного седока. Земля стремительно неслась на него, и Хэлу не оставалось ничего иного, как цепляться за панцирь, надеясь, что дракон не станет губить себя, чтобы отомстить человечку, который столь безрассудно попытался его оседлать.
Дракон встряхнулся, перепонки его крыльев громыхнули, точно огромные барабаны, и Хэл, не удержавшись, полетел вниз.
Теперь земля, большая и темная, на бешеной скорости устремилась к нему, слепя кружащимися огнями факелов. Он не стал закрывать глаза и в последний раз взглянул на прекрасную безмятежную луну, равнодушно взиравшую на него со своей высоты. И упал.
Прямо на повозку, наполненную тюками с хмелем. Упал так, что из него вышибло дух и перед глазами все почернело.
Потом он увидел свет, огни, услышал шум ног бегущих к нему людей, и попытался подняться, чувствуя, как каждая мышца в его теле протестует против этого. Над бортиком повозки появилось бородатое лицо. — Какого черта...
— Кто-то говорил, — сказал Хэл таким беззаботным голосом, какой только смог изобразить, — что дракона нельзя оседлать.
— Парень, ты самый потрясающий идиот, о каком я когда-либо слышала! — воскликнула женщина, чье лицо показалось рядом с бородачом.
— Может быть, — отозвался Хэл. Он выглянул, увидел бегущих к нему сборщиков хмеля, услышал новые крики. Ему показалось, что он заметил среди них Дольни, хотя теперь это ничего для него не значило.
— Может быть, я действительно сумасшедший, — сказал он задумчиво. — Но зато я летал на драконе.
3
Наступила осень, но только по календарю. Уже давно стояла удушающе жаркая засуха, а дожди, обещанные мудрецами и народными приметами, все не шли и не шли. Пыль вилась под ногами Хэла, шагавшего на юг, к городам Чикорских проливов.
Его кошелек был полон, пусть медь там встречалась куда чаще, чем серебро, на плечах красовалась новая куртка, а рюкзак приятно оттягивали хлеб, сыр и фляга с пивом.
Ему грех было обижаться, ведь по меркам бродячего работника это было настоящее изобилие. Но он не видел смысла в бесцельном бродяжничестве, и ни север, ни юг не манили его, равно как не интересовало ни одно ремесло.
Он услышал цокот копыт и отскочил с дороги как раз вовремя, чтобы не оказаться сбитым с ног прогрохотавшим мимо экипажем, запряженным восьмеркой коней.
Хэл прокашлялся, отплевываясь от пыли, поднятой колесами. Возница, разумеется, даже и не подумал притормозить ради какого-то оборванного бродяги, а его хозяин не выглянул из-за спущенной занавески.
И так будет всегда, подумал Кэйлис почти равнодушно. Всегда будут те, кто ездит в экипажах, вроде Трегони из оставшейся далеко позади деревушки, и те, кто пешком шлепают по пыли и грязи.
Вроде Хэла.
Вообще-то кочевая жизнь его не слишком тяготила — в таком возрасте почти все воспринимается как приключение. Конечно, он замечал старых бродяг, которые уныло брели по дороге, превозмогая боль в измученных суставах, а есть могли только кашу из-за потери зубов; у бедолаг не было ни родных, ни друзей, заботиться о них было некому — так им и предстояло брести по свету, пока где-нибудь в придорожной канаве они не испустят дух.
Это было совсем не то, чего он хотел.
И разрази его гром, если он знал, а чего он, собственно, хочет.
Прозвучал пронзительный крик, и, подняв голову, он увидел огромного, всех оттенков зелени, дракона, летящего над дорогой в сотне футов над землей. Он уже было собрался ничком броситься на землю — другие бродяги рассказывали ему, что драконы иногда охотились на этой пустынной дороге, готовые спикировать, убить и унести одинокого путника в свое логово. Но через миг забыл все свои страхи, увидев на спине дракона всадника.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
