— Это звучит впечатляюще, — заметила Клара.
— Это было ужасно. Я вырвалась из дому и решила держаться от него как можно дальше, — сказала я. — И конечно, жить с приключениями. Но вплоть до настоящего времени мне так и не удалось получить то, к чему я стремилась. Наверное, меня просто воспитали так, что я не могу быть счастливой и беззаботной.
Описав свою жизнь незнакомке, я почувствовала себя очень неуютно. Я перестала рассказывать и посмотрела на Клару, ожидая от нее реакции, которая либо устранит мое беспокойство, либо усилит его до такой степени, что я решу никуда с ней не ехать.
— Что ж, кажется ты умеешь делать хорошо только одно, и поэтому предаешься этому занятию сколько хочешь, — сказала она.
Я думала, что она имеет в виду мое увлечение живописью и графикой, и была вконец раздосадована, когда она добавила:
— Все, что ты умеешь делать, — это жаловаться на СВОЮ ЖИЗНЬ.
Я плотно сжала пальцами ручку дверцы кабины.
— Неправда! — запротестовала я. — Кто ты мне, чтобы говорить так?!
Она засмеялась и понимающе покачала головой.
— Мы с тобой во многом похожи, — сказала она. Нас учили быть пассивными и послушными, приспосабливаться к обстановке, но внутри у нас все кипит. Мы подобны вулкану, который вот-вот должен начать извергаться, и наше положение усугубляется еще и тем, что у нас нет другой надежды, кроме мечты о том, что в один прекрасный день мы встретим хорошего мужчину, который вытянет нас из этого болота.
От удивления я не могла ничего сказать.
— Ну что? Разве я не права? Разве это не так? — настаивала она. — Скажи, положа руку на сердце, разве я не права?
Я сжала пальцы в кулаки, собираясь послать ее подальше. Но Клара тепло улыбнулась, излучая одновременно силу и благополучие, и я тут же почувствовала, что не могу лгать ей или скрывать от нее то, что думаю.
— Ты прочла мои мысли, — согласилась я.
Мне пришлось признать, что единственным, что придавало смысл моему ужасному существованию, кроме занятий рисованием, была надежда на то, что когда-нибудь я все-таки встречу мужчину, который поймет меня и оценит по достоинству все уникальные качества моей личности.
— Может быть и так, что в ближайшее время твоя жизнь изменится к лучшему, — сказала она с ноткой надежды в голосе.
Она села в свою машину и жестом пригласила меня следовать за собой. И только тут я поняла, что она ни разу так и не спросила меня, есть ли у меня паспорт, одежда, деньги или какие-то срочные дела. Но это меня не испугало и не обескуражило. Сама не зная почему, я почувствовала, что приняла правильное решение, как только сняла машину с ручного тормоза и начала двигаться. Должна же была моя жизнь когда-нибудь измениться.
ГЛАВА 2
После более чем трех часов непрерывной езды мы остановились пообедать в городе Гуаймас. Пока мы ждали, когда нам подадут еду, я выглянула из окна на узкую улочку, примыкающую к заливу. Орава голых до пояса мальчишек гоняла мяч. Неподалеку рабочие строили кирпичный дом. У некоторых из них уже начался обеденный перерыв, и они потягивали из бутылок газировку, прислонившись спиной к штабелям запечатанных мешков с цементом. Я подумала, что Мексика повсюду — очень шумное и грязное место.
— В этом ресторане всегда подают вкуснейший черепаховый суп, — сказала Клара, привлекая к себе мое внимание.
Через мгновение улыбающаяся официантка с серебряным передним зубом поставила на стол перед нами две тарелки с супом. Клара вежливо обменялась с ней несколькими репликами на испанском, прежде чем официантка принялась поспешно обслуживать других посетителей.
— Я никогда раньше не ела черепахового супа, — сказала я, взяв в руки ложку и внимательно рассматривая, насколько она чистая.
— Тебе предстоит получить море удовольствия, — сказала Клара, наблюдая, как я вытираю ложку бумажной салфеткой.
Я неохотно попробовала суп. Кусочки белого мяса, которые плавали в густом томатном соусе, были на самом деле очень вкусны.
Я съела несколько ложек супа, а затем спросила:
— Где они берут черепах?
Клара указала на окно.
— Прямо из залива.
Статный мужчина средних лет, сидевший за соседним столиком, повернулся ко мне и подмигнул. Этот его жест, как мне показалось, скорее напоминал поведение весельчака, чем заигрывание. Он повернулся ко мне и, словно продолжая начатый разговор, сказал по-английски с сильным акцентом:
— Черепаха, которую вы едите, была очень большая.
Клара посмотрела на меня и подняла брови, будто не могла поверить, что незнакомец оказался таким нахальным.
— Эта черепаха была такой большой, что ее хватило бы, чтобы накормить дюжину голодных людей, — продолжал он. — Они ловят черепах в море. Для того, чтобы вытянуть одну такую тварь на берег, нужно несколько человек.
— Наверное, они бьют их гарпунами, как китов, заметила я.
Мужчина проворно переставил свое кресло к нашему столу.
— Нет, я знаю, что они используют большие сети, сказал он. — Затем они бьют черепах дубинками, чтобы те потеряли сознание, прежде чем вскрыть им живот. Если поступать таким образом, мясо не становится жестким.
Мой аппетит улетел в окно. В этот момент мне меньше всего хотелось, чтобы этот простодушный навязчивый незнакомец забавлял нас своими рассказами, сидя у нас за столом, — но я не знала, как себя повести.
— Коли мы уж заговорили о еде, нужно отметить, что Гуаймас славится своими блюдами из креветок, — продолжал мужчина с обезоруживающей улыбкой на лице. Если позволите, я закажу одно такое блюдо для вас обеих.
— Я уже сделала это, — сказала Клара резко.
Как раз в этот момент снова подошла официантка и принесла тарелки с самыми большими креветками, каких я когда-либо видела. Одной этой креветки хватило бы на целый банкет, и было очевидно, что мы просто не сможем вдвоем съесть все это, как бы голодны мы ни были.
Наш непрошеный компаньон взглянул на меня так, словно ожидал, что я приглашу его присоединиться к нашей трапезе. Если бы я была одна, ему явно бы удалось вопреки моей воле привязаться ко мне. Но у Клары были другие планы, и она поступила решительно. Она с кошачьей грацией вскочила на ноги и, повернувшись к мужчине, посмотрела прямо ему в глаза.
— Проваливай отсюда, идиот! — закричала она по-испански. — Как ты осмелился сесть за наш стол?! Это моя племянница, а не какая-нибудь шлюха!
В ней чувствовалась такая сила, а голос звучал так властно, что все в зале замерли. Со всех сторон глаза уставились на наш столик. Мужчина съежился так беспомощно, что мне стало его жаль. Он боком выскользнул из кресла и, можно сказать, выполз из ресторана.
— Я знаю, что тебя приучили уступать мужчинам уже только потому, что они мужчины, — сказала мне Клара, снова сев на свое место. — Ты всегда любезничаешь с ними, а они выжимают из тебя все твои соки. Разве ты не знаешь, что мужчины питаются женской энергией?!
