Книга Карусель - Карен Брукс

— Синтия единственный ребенок? — хмуро спросил Клайв.

— Да.

— В таком случае она привыкла к тому, что все свое внимание отец уделял ей одной. В ней может проснуться ревность, которую она станет вымещать на Эве.

— Не беспокойся. Я буду следить, чтобы этого не случилось, — стараясь сохранить терпение, заверила Нора. — И Даниил, поверь мне, никогда не допустит подобного.

— Синтия — его дочь. Он всегда будет на ее стороне.

— Послушай, о чем мы говорим? Все эти теоретические выкладки так далеки от реалий жизни.

— Да нет. Пожалуй, мы как раз и обсуждаем варианты жизненных реалий. Все эти сложности часто встречаются в семьях, созданных по вашему типу.

— Приглашаю тебя на роль консультанта по семейным вопросам, — не удержалась от ехидства Нора. — Тебя послушать, ну просто специалист!

— Не то чтобы специалист, но некоторые из моих друзей столкнулись с подобными проблемами. Было много хлопот. К тому же я читал ряд статей на эту тему. Наконец, просто здравый смысл подсказывает, что все не так-то просто.

— Ты думаешь, моя жизнь была легкой и простой?

— Я делал все, что мог, — весь внутренне сжавшись, с явной обидой ответил Клайв.

— Мне ли этого не знать? — грустно сказала Нора. — Ты делал много больше, чем это делают другие мужчины, оказавшиеся в твоем положении, и я очень тебе благодарна…

— При чем здесь благодарность! Я делаю это ради тебя… и, конечно, Эвы.

— Когда-то и Эва тебя не удержала и ты с легкостью обходился без нас. Впрочем, ничего другого тогда от тебя, девятнадцатилетнего мальчишки, и не следовало ожидать. Но сейчас-то ты можешь и должен помочь мне в моих попытках устроить более нормальную жизнь для нашей дочери.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься замуж исключительно ради дочери?

— Я этого не говорила! Но что плохого, если ребенок будет жить в полноценной семье?

— Не обманывай себя, дорогая! — жестко прозвучал ответ на ее слова. — Ты просто потеряла голову. Тебе позарез нужен этот мужчина. И теперь, понимаете ли, я должен уговорить Эву смириться с предстоящими изменениями в ее жизни.

— Как можно упрекать женщину в том, что она хочет устроить свою личную жизнь! Это просто непорядочно! — вспылила Нора.

— Извини, может быть, я выражаюсь слишком цинично, но среди мотивов предстоящей женитьбы существует, надо полагать, и сексуальный. Я понятно излагаю?

— Секс — всего одна из составных частей любви, причем далеко не самая главная.

— Позволь тогда спросить, а что же главное?

— Прежде всего — взаимное уважение! И, конечно же, внимание, заботливое отношение друг к другу.

— Даниил, надо полагать, тоже считает, что секс не так уж и важен? — ухмыльнулся ехидный оппонент.

— Я не сказала, что он неважен.

— Ты назвала его «далеко не самым главным», другими словами, не так уж и важным.

— Знаешь, дорогой, мой опыт с тобой доказал мне, что сам по себе секс вообще ничего не стоит! — с горечью воскликнула Нора.

— Разве Эва ничего не стоит? — нахмурился Клайв.

— Дочь в моей жизни — все! Но когда мы с тобой занимались любовью, то меньше всего думали о том, что у нас может родиться ребенок.

Яркие воспоминания молодости вспыхнули в сознании молодой женщины. Она почувствовала, как учащенно забилось сердце.

— Тем не менее нам тогда было хорошо друг с другом. Я тебе очень благодарен за все…

— Тогда ты был просто пьян, — безжалостно напомнила ему Нора, — и сентиментален. Ладно, что теперь об этом говорить. Эва появилась на свет, и я стараюсь, чтобы ей жилось как можно лучше. Но… у меня есть и мои собственные потребности.

— Потребности? — Клайв взглянул на Нору, и та вспыхнула от смущения.

— Я не о том, о чем ты думаешь, — отрезала она. — Мне нужна настоящая семья. Я хочу выйти замуж.

— Я предлагал тебе жениться. И не раз.

— Я благодарна тебе за твое предложение, — пожав плечами, с легкой улыбкой ответила она. — Все дело в том, что у нас не могла получиться нормальная жизнь.

— Откуда ты знаешь? Мы прекрасно ладим друг с другом.

Они действительно ладили в течение тех нескольких минут, которые требовались папе, чтобы забрать дочь из дома, а потом вернуть ее. Иногда он оставался обедать, и уж совсем редко ему удавалось убедить Нору поехать куда-нибудь вместе с ними. Но он никогда по-настоящему не хотел жениться на ней. И даже если бы пошел на это, то только ради дочери.

— У нас нормальные отношения, но этого мало, чтобы делить дом и…

— …и постель, — закончил за нее Клайв.

Она имела в виду совсем другое, но, расстроенная неудачно складывающимся разговором, не стала спорить.

— Хорошо, — внезапно серьезно проговорил Клайв. — Я ничего не обещаю, но буду иметь в виду твою просьбу. Однако в любом случае я не стану ничего делать, пока не познакомлюсь с твоим женихом.

Вряд ли на данный момент можно было ожидать большего. Нору всегда радовало желание отца проводить как можно больше времени с Эвой, и его реакция на их с Даниилом матримониальные планы — еще одно свидетельство любви к дочери. Не матери же, в конце концов, на это жаловаться…

— Хорошо, я постараюсь что-нибудь устроить.

— Да уж, пожалуйста, постарайся.

Клайв снял со стула куртку и перекинул ее через плечо. Прежде чем выйти, он минуту или две внимательно смотрел на нее, и в темных глазах его читалось удивление. Похоже, Клайв недоумевал по поводу выбора, сделанного Даниилом. Его лицо выражало немой вопрос: «И что только этот парень нашел в ней?»

— Я позову Эву, чтобы вы попрощались, — предложила Нора.

Как обычно, они втроем вышли к его машине. Дочка повисла на шее отца, и они расцеловались. Мать стояла рядом, положив руку на плечо дочери и ожидая традиционного чмоканья. Но в этот раз, вместо небрежного прикосновения к щеке, Клайв неожиданно страстно приник к ее губам.

Сделав невольно шаг назад, Нора увидела его взгляд, в котором причудливым образом соединились любопытство и вызов. Потом он резко повернулся, сел на водительское место, захлопнул дверцу, улыбнулся и, прежде чем тронуться с места, помахал рукой Эве.

Ошеломленная и сконфуженная, все еще ощущая на своих губах вкус его поцелуя, Нора стояла до тех пор, пока машина не скрылась из виду.

Любопытство и вызов… Чего было больше в этом странном поцелуе?

Она чувствовала, как гулко бьется ее сердце.