Я торопливо открыла папку и вынула оттуда вырезку из старой газеты. Батталья уже повернулся ко мне спиной и направился к двери.
– Продолжайте в соответствии с вашими планами, – распоряжался он на ходу.
Но мне показалось, что он вздрогнул, когда я вынула из папки и развернула газетную вырезку времен его предыдущей кампании. Я хотела показать ему предвыборный заголовок. Возможно, прокурор сам помнил его. «Проблема в Шелковом Чулке: прокурор не сдержал обещания покончить с серийным маньяком».
Глава 3
Мерсер распахнул шкаф, вынул свою кожаную куртку и протянул мне зимнее пальто и шарф.
– Ты серьезно? Действительно хочешь, чтобы я привлек свидетельства кого-то из старых истцов?
– Я уже застолбила час в завтрашнем заседании – на тот случай, если Батталья понял суть дела, – ответила я. – Список присяжных составлен в понедельник, поэтому заседать они будут до конца февраля. Можешь сегодня с кем-нибудь связаться?
Мерсер принципиально поддерживал отношения с потерпевшими по нераскрытым преступлениям. Как только сбор информации из банков ДНК распространился по всей Америке, потерпевшие воодушевились – даже те из них, кто был совершенно уверен, что преступника никогда не поймают. Детектив составил список женщин, которым нужно было сегодня позвонить. Было бы хуже, если бы они узнали из СМИ, что человек, когда-то напавший на них, взялся за старое. Все они были сломлены тем, что с ними произошло. Оправились от удара каждая в большей или меньшей степени. Я была твердо уверена, что суд над маньяком поможет им полностью прийти в себя.
– Я бы хотел начать с Дарры Голдсвит. Это крепкая женщина, всегда готова помочь следствию и живет на старом месте.
Я просмотрела ее случай. Мерсер и я постоянно пополняли розыскные дела новой информацией: на новое место жительства, окончание школы, переход на новую работу, замужество…
– Тебе нужен ее телефон? Я пока почитаю полицейские отчеты. К тому времени, как ты подъедешь, подготовлю всю информацию по ее делу.
Мерсер записал домашний и сотовый телефон потерпевшей.
– Если привезешь ее к часу, то в два мы будем первыми у присяжных. Вещественные доказательства и заключение судебно-медицинского эксперта я представлю после того, как она закончит. По крайней мере шесть членов большого жюри заседают в Манхэттене каждый рабочий день, трое собираются утром, остальные после обеда.
– Мне нужно в главное управление. Начальник полиции хочет, чтобы я присутствовал, когда он будет делать заявление, – произнес Мерсер.
Члену Тайного совета всегда сложно выбрать время для публичного заявления о серийном преступнике. Если сделать это слишком рано, начнется паника. Если слишком поздно – можно навлечь на себя жесткую критику. Будут обвинять в сокрытии информации от тех, кто в группе риска. На этот раз все намного проще: четыре года назад эти преступления вызвали большой резонанс. Новейшие технологии, основанные на учете ДНК, не оставляют никаких сомнений: на последнюю жертву напал тот же человек.
Репортеры захотят узнать подробности нападения на Аннику Джелт. Mерсер знал эти подробности как никто иной, хотя на этот раз их было кот наплакал. Только мы с ним допрашивали всех женщин, пострадавших от предыдущих нападений. Мерсер будет стоять позади начальника полиции, рядом с самим главным детективом, на редкость мрачным типом. И ему придется предоставить все сведения, которые они запросят.
– Посмотрю тебя в одиннадцатичасовом выпуске, – сказала я. – Позвони вечером, если появится что-то интересное.
– Ты будешь дома?
– Иду на вечеринку. Девичник, можно сказать. На юридическом факультете проводят семинар, и Нэн Тот тащит нас четверых с собой. Обещают выдать кредит на дополнительное образование, если мы появимся на двухчасовой лекции. Перед этим встреча выпускников. Нэн сказала, что вина и сыра будет достаточно для того, чтобы вынести общество законоведов. – Мерсер улыбнулся. – Представь, будут растолковывать нам прошлогодние решения Верховного суда.
Спустившись на лифте, мы вышли на Хоган-плейс, узкую боковую улицу. Там стояли оба здания окружной прокуратуры. Налетел ледяной порыв ветра.
– Вы встречаетесь здесь? – спросил Мерсер.
Я несколько раз обернула шарф вокруг шеи и мотнула головой:
– Они видели, что Батталья зашел ко мне, и не стали дожидаться. Возьму такси до Вашингтон-сквер.
Мерсер остановил такси перед зданием суда, потянул меня за кончик шарфа и пожелал спокойной ночи. Он жил недалеко от отеля «Одинокий полицейский».
Юридический факультет находится на Четвертой улице у южной стороны площади – в двух минутах езды от моего офиса. У главного здания я вышла из такси и осторожно пошла к дверям, обходя участки тротуара, обледеневшие за эти выходные.
Охранник остановил меня у парадной двери и спросил, куда я иду.
– Встреча уже началась, мисс, – сказал он. – Она проходит в новом здании, а не здесь.
– А я думала, что…
– Дом восемьдесят пять на Третьей Западной, – подсказал он.
Я была в полном отчаянии. Надо было дослушать Нэн, когда мы говорили с ней по телефону, и спросить точный адрес. Но я торопилась положить трубку, а теперь не представляла, как идти по морозу.
– Это прямо за углом, мисс, – охранник попытался меня успокоить. – Тут не так далеко: здание между Салливан и Томсон.
Мне казалось, температура упала за двадцать градусов. Пригнув голову, я продиралась сквозь ветер. Это была одна из многочисленных узких улиц Гринич-Виллидж. Я последовала за людьми с пакетами для судебных дел и поднялась по ступеням небольшого кирпичного здания в середине квартала. Навстречу мне шел народ, уже отгулявший на вечеринке.
– Ваше пальто, мадам.
Молодой человек у металлической вешалки принял мои вещи, я прошла внутрь и увидела подруг по работе.
– Рекомендую красное. – Катрин Дэшфер подняла свой стакан. – Немного вина – и ты почувствуешь, что нет никакой надобности обсуждать Скалью.[2]
– Сначала заходила на юридический факультет, – бормотала я, извиняясь и оглядывая голые стены. Главное здание было больше похоже на съемную квартиру.
– Вместо этой хибары здесь построят большое новое здание, – сообщила Нэн. – Посмотрела бы ты, что делается внизу.
– А что?
– Декан нанял строителей. Орудуют в подвале – стену ломают.
– В семь вечера? Теперь мне ясно, почему у нас такая высокая плата за обучение. Нужно компенсировать переработку.
– Это часть церемонии. Вроде освящения нового здания.
Бармен протянул мне бокал красного вина.
– Церемонии ремонтных работ? Стоит прогулять лекцию, чтобы на это посмотреть?
