Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
– Дочка, ты почему еще дома? Уже давно пора быть на рабочем месте, – заквакала трубка заботливым материнским голосом.
– Ма-ам, а ты чего звонишь тогда? Если я на работе уже? – Инессе тоже захотелось квакнуть и взвыть нечеловеческим воем. И все это сделать одновременно, в унисон.
Родителей не выбирают. Это судьба. Сонная медсестра в роддоме могла перепутать орущие свертки. Иногда Инесса так думала, обычно по утрам, потом грустные мысли забывались, стираясь в дневной сутолоке.
– А я знаю, что ты еще дома, – трубка вдруг перестала квакать и заговорила в обычном режиме, будто ничего не случилось, от родных звуков у Инессы запершило в горле. И ей сразу захотелось рассказать маме про странную ночь, про то, как уснул Бобылев, о суровой магической клятве, данной ею странному мужчине с утра пораньше. Инесса ощутила себя в эту минуту Мальчишом-Плохишом.
– Инесса, ты почему молчишь? – опять заквакала трубка.
Мать явно встревожилась, любящее сердце раздирали внутренние противоречия. С одной стороны, матери нужно было поговорить по душам с родной дочерью, а заодно хотелось рассказать продолжение какой-нибудь тягучей серии из очередной «мыльной оперы». Она с неутомимым постоянством смотрит сериалы и слушает новости до умопомрачения, чтобы утром пересказать Инессе по телефону все просмотренное и услышанное. В материнской душе еще тлела надежда, что ей удастся выпросить у дочери хотя бы один свободный вечерок. Но Инесса не желала выслушивать ежедневную сводку новостей от очередного премьера. У нее в голове творился сплошной бедлам. Она влюбилась. И не знала, как вселить в мужчину вожделение, ведь Инесса никогда этого не делала. Она ничего не умела. А тут мама со своими важными делами, ну полная безнадега.
– Мам, жаль, что мудрость приходит вместе со склерозом, – ехидно выдавила из себя Инесса, – ты забыла, что мне нужно уходить?
– Ничего не забыла, – сердито сказала родительница, – иди, Инесса, иди, вечером позвоню.
– Пока, ма-ам, встретимся на неделе, – дочерняя любовь победила прагматичную черствость.
В конце концов, можно угостить маму хорошим обедом в выходные дни, Инесса легко избавилась от гнетущего чувства неловкости. Веткина опрометью заметалась по квартире, не опоздать бы. Недавно «Планета» переехала в новый офис. Прежний бизнес-центр больше не отвечал современным требованиям: слишком далеко от центра города. Не престижно, клиенты нос воротят, любой конкурент легко переманит неустойчивого к соблазну заказчика. Бобылев купил новое здание на Садовой улице. Совсем близко от Гостиного двора, от Невского проспекта, от театров и светской жизни. Ровно в тринадцать Бобылев по обыкновению обедает. Нужно успеть попасться ему навстречу. Изысканный костюм в английском стиле подобран для создания дивного образа, Бобылева-то еще соблазнить надо. Инесса еще раз оглядела себя в зеркале, посмотрела в глаза стройной девушке в обтягивающих бриджах и довольно хмыкнула. Зря беспокоилась. От зеркального отражения исходила чувственная ярость. Зеркало дрожало и переливалось. Инесса еще раз повернулась на каблуках и вышла за дверь. Невесомое тело спешило любить, оно стремительно неслось навстречу новому.
На вентиляторе повис Гришанков, он стоял на стремянке и что-то вкручивал в лопасти. Заметив Инессу, Коля густо покраснел. Наверное, какую-нибудь подлость придумал. Гришанков – большой мастер на свинячества. Он изобретает их в огромном количестве, а после разбрасывает повсюду. Но Инессе было не до Колиных причуд. Пусть мастерит свои подлости. У нее теперь другие заботы. Инесса прошмыгнула под стремянкой, на которой торчал Гришанков, подавив в себе желание пнуть неустойчивую конструкцию.
– Инесса, привет, – крикнул сверху Коля.
– Привет, Гришанков, – ответила Инесса, грохнув дверью, лелея надежду, что шаткий помост не выдержит массивного Колиного туловища, но Гришанков устоял.
Маринка Егорова красила ресницы. Она прищурила глаза, водя кисточкой вверх и вниз, глядя на нее, можно было подумать, что Егорова красит лицо сплошным черным цветом.
– Ты опять ревела, Егорова? – спросила Инесса, чтобы хоть что-нибудь сказать.
Нужно было разрядить утреннее напряжение.
– Нет, не ревела, – сообщила Марина, не прерывая движений. Из-под руки можно было заметить, что Егорова чем-то недовольна. Маринку явно что-то тревожит. Это было заметно по черному лицу. – Это тебе реветь надо, Инесса.
– А мне зачем? – Веткина погладила узкие бедра.
Ей нравилось трогать собственные бедра, ни одной жириночки, ни единой складочки, даже на щипок не захватить. Ровная линия бедра. Талия в обхват руки.
– А к Бобылеву жена пришла, – заговорщически сообщила Марина, на миг оторвавшись от важного занятия.
Черные ресницы сразу отклеились, став отдельным предметом. Инесса разозлилась на Егорову. Разозлилась от бессилия. Кажется, у Веткиной появилась вредная привычка – мысленно злиться.
– Зачем? – бессмысленно повторила Инесса, продолжая оглаживать ладонями идеальные бедра.
Равномерные и бездумные движения – вниз и вверх. Вверх и вниз. Можно на подиуме демонстрировать.
– Пришла качать права. У них же развод еще не оформлен, оказывается. – Егорова вновь принялась за окраску редких ресниц.
Можно подумать, от щедрой покраски ресниц у Егоровой станет больше. Или они станут гуще. Инесса громко хлопнула ладонями по бедрам – хлопнула натурально, вызывающе. В офисе звонко щелкнуло.
– А мне что за дело? – презрительно выгнув бровь, Инесса продефилировала мимо изумленной Егоровой. – Пусть качает права. Имеет право. Она – жена. Бобылев – муж. Что им еще делать-то? Звериный оскал капитализма.
– Оскал-то оскалом, но Бобылев тебя искал, бегал тут по коридорам. – Маринка яростно фыркнула. – В дверь заглядывал.
– Что-о-о, Бобылев в дверь заглядывал, в нашу дверь? – Инессины брови залезли на самую макушку, а глаза вылезли из орбит. Нос вздернулся, как матросский гюйс на ветру. А Егорова жеманно поджала губки и замолчала, водя кисточкой туда-сюда по круглым упитанным щекам. У Инессы появилось подспудное желание задушить жантильную Егорову. Вот так и совершаются преступления. Жертва провоцирует преступника. В эту минуту Инессе стало жаль абсолютно всех убийц и насильников на свете. Всех времен и народов. Она представила их бушующие чувства при виде насупившейся от вредности Егоровой. Коротко подавив тяжелый и преступный вздох, Инесса приступила к допросу с пристрастием.
– Марина, говори, а то хуже будет, кто заглядывал в дверь, когда, в какое время и что говорил при этом? – Инессин голос нервно вибрировал.
Егорова боязливо покосилась на ее вытянутые руки. Бывшая секретарша испугалась возмездия. Потенциальная жертва обычно подспудно испытывает страх. Инесса подступила ближе, но Марина заговорила, и Веткина остановилась, забыв о неуемной страсти.
– Несчастливый муж счастливой жены. Вот кто такой – этот твой Бобылев.
И Егорова яростно заплясала кисточкой по лицу. Инесса смотрела на живописующую руку с изящными пальцами и злилась на весь белый свет. Марина произнесла роковые слова, но она была права, и впрямь, Бобылев – несчастливый муж вполне счастливой жены. И чья-то там любовь ему не помеха. Он любит другое тело. А чужое ему – абсолютно неинтересно. Оно не возбуждает его. Зачем он приезжал? Пусть бы все оставалось как прежде, до того, как он перенес Инессу на свой необитаемый остров. Инесса отошла от егоровского стола.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
