— Конечно… Конечно…— задумчиво пробормотал водитель иположил тело покойного точно так же, как оно лежало первоначально. —Поехали. Пусть о трупе позаботиться кто-нибудь другой.
Водитель встал с корточек, провел ладонью по мокрой голове ипосмотрел в сторону леса… Мне показалось, что там, в лесу, он что-то увидел.Его взгляд стал каким-то напряженным и вроде как испуганным. Он вскрикнул имедленно повалился на землю. В его глазах читался страх. Настоящий,всепоглощающий страх.
— У-ез-жай… — глухо прохрипел он и, упав рядом струпом, закрыл глаза.
Меня затрясло, будто в лихорадке. Я судорожно напряглазрение и постаралась всмотреться в сторону леса. Но там ничего не было… Ничего,только одинокие деревья и сильный, непрекращающийся дождь… Зарыдав отбезысходности, я перелезла на переднее сиденье и заблокировала все двери. Затембыстро включила мотор и надавила на газ. Я не знаю, куда и зачем я ехала. Япросто давила на газ и мчалась вперед… В тот момент когда на соседнем креслезазвонил мирно лежащий телефон, ранее принадлежавший водителю, я быстросхватила трубку и закричала что было сил:
— Алле, это Анна! С кем я разговариваю, отзовитесь!
— Анна, это Михаил. Я хотел поинтересоваться у своеговодителя, где вы находитесь. У вас все в порядке? Почему он не берет трубку?
— Он не берет трубку потому, что его убили. Убили! Ясама за рулем. Я ни разу не была в этих дебрях. Я понятия не имею, куда мненадо ехать!
— Успокойтесь, пожалуйста. Сейчас я все улажу. Назовитехоть какие-нибудь ориентиры, которые вы проезжаете.
— Ориентиры?! Лес, лес и лес!
— Лесополоса должна закончиться. Вы не волнуйтесь,возьмите себя в руки.
— Вам легко говорить, а у меня прямо на глазах убиличеловека! И какого черта я поперлась на ваше гребаное торжество! И чего мнедома не сиделось?! Все из-за этих проклятых денег, будь они неладны!
— Аня, постарайтесь успокоиться. Вы уверены, чтоводителя убили? Быть может, он жив и ему нужна помощь?!
— Об этом я как то не подумала…
— Поэтому вы сейчас должны успокоиться и постаратьсяразглядеть какой-нибудь ориентир, чтобы мы могли с вами встретиться и оказатьпомощь водителю, если, конечно он еще жив. Это очень хороший водитель. Я звонилему еще затем, чтобы его обрадовать.
— Обрадовать?!
— Ну, да. Мне только позвонили из роддома. Буквальнополчаса назад его жена родила тройню. Я хотел его поздравить, а тут такое…
— Тройню?!
— Представляете, тройню. В это трудно поверить. И это внаше-то время!
Михаил был драв. Лесополоса и в самом деле закончилась. Ивпереди показался новорусский поселок с десятками самых разных домов,напоминающих самые что ни на есть настоящие замки.
Увидев двухэтажный дом под красной черепицей и с вывеской«Магазин», я приставила трубку поближе ко рту и закричала что было сил:
— Лесополоса закончилась! Сразу за ней начался поселокс красивыми домами. Я остановилась у магазина с красной черепицей. Водительлежит километрах в пятнадцати отсюда!
— Пожалуйста, оставайтесь на месте. Я совсем недалеко.Дождитесь меня. Я скоро буду.
Кинув трубку на соседнее кресло, я со всей силы прикусиланижнюю губу. Я в безопасности… Но из головы не выходил водитель. Тройня… Троетолько что родившихся маленьких сирот… А может, он жив и на счету каждаясекунда… Трое маленьких сирот…
Недолго раздумывая, я развернула машину на сто восемьдесятградусов и ринулась обратно. Дождь почти перестал. Человек, стрелявший из леса,не будет сидеть в нем целую вечность. Он ведь дал мне уехать, а это означает,что ему необходимо покинуть место преступления, потому что скоро туда можетсбежаться толпа зевак. Навстречу мне проехали две машины, которые не могли незаметить лежащих на дороге людей, потому что тогда бы пришлось проехать потрупам. Я громко им посигналила, но люди в машинах меня проигнорировали и, какмне показалось, увеличили скорость. Я гнала как сумасшедшая и не обращалавнимания на разрывающийся от звонков телефон.
Чуть было не проскочив нужное место, я заметила двух мужчин,лежащих совсем рядом на краю дороги, а не посередине, как это было раньше. Онои понятно. Значит, проезжающие мимо машины все-таки останавливались, и люди,сидевшие в них, без малейшего угрызения совести перетащили трупы на обочину длятого, чтобы можно было проехать. Ничего не поделаешь, народ у нас такой,привыкший жить по проверенному и надежному принципу «моя хата с краю, ничего незнаю». Перешагнут друг через друга и отправятся дальше. Удивляться тут нечему.Сейчас труп может сутки лежать в центре Москвы, и все будут проходить мимо,отводя взгляд, а тут в лесу…
Резко остановив машину, я огляделась по сторонам и бросиласьк обочине. Я понимала, что счет мог идти на минуты и даже на секунды… В сторонулеса я старалась не смотреть. Просто не смотреть и все. Взглянув на водителя, ятихонько вскрикнула и поняла всю тщетность такой попытки. Во лбу мужчины зиялаогромная дыра. Он погиб от выстрела в голову. Теперь было бессмысленно искать пульс— я не сомневалась в том, что он погиб. Неожиданно для меня самой из глазпокатились слезы. Я посмотрела на приоткрытый рот водителя и тихо произнесла:
— У тебя родилась тройня… Представляешь, тройня… Еслибы ты об этом узнал, вот бы радости было… если бы…
В этот момент раздался слабый стон, от которого я чуть былоне потеряла сознание и не легла третьей. Мне показалось, что стонал мужчина вдорогом костюме, и с дорогими часами. Осторожно наклонившись к нему, я поняла,что не ошиблась. Ощутив, как на моем лбу выступает холодный пот, я взяламужчину за руку и, вздрогнув, почувствовала, как у него бьется еле заметныйпульс. Только человек с медицинским образованием мог нащупать его, а у менякакое-никакое медицинское образование имеется. Еще учась в школе, я проходилапрактику в учебно-производственном комбинате в качестве медицинской сестры инаучилась всем премудростям этого нелегкого мастерства.
Перевернув «крутого» на спину, я наклонилась над ним какможно ниже, затем слегка приоткрыла глаза и спросила, стараясь поборотьсобственный страх:
— Мужчина, вы живы?
— Не знаю…
— Бог мой. Если вы говорите, значит, вы живы… А ядумала, что у вас пульса нет. Вы весь в крови.
— Помоги мне…
Раненый собрал последние усилия и посмотрел на меня широкооткрытыми глазами. А может быть, он смотрел и не на меня, а куда-то сквозьменя, не знаю. Но главное, что он смотрел… Это длилось несколько секунд,которые показались вечностью. После чего он закрыл глаза и больше не издал ниединого звука…
