Макриди обошел стол с дальней стороны, сделав фотографу знак остановиться. Брайони отметила, что никто, кроме нее, не надел маски, и прикинула, не стоит ли снять свою. Но было уже слишком поздно.
— Может быть, наши коллеги проявят любезность и сделают пару шагов назад от стола, — начал Макриди, — чтобы инспектор Уильямс смогла получить полный обзор. И, может быть, инспектор Уильямс позаботится снять маску, поскольку состояние пациента вряд ли серьезно ухудшится от ее дыхания.
Брайони почувствовала, как заливается краской, нервно пытаясь развязать тесемки на затылке. Когда она стянула с лица маску, в нос ударил резкий незнакомый химический запах, так что она невольно закашлялась.
— Формальдегид, — меланхолично пояснил Макриди.
Брайони постаралась усилием воли подавить кашель, но зашлась в новом приступе, стоило ей только взглянуть на тело, распростертое на столе. На долю секунды девушке даже показалось, что труп поворачивает голову, чтобы взглянуть на нее. Это произошло потому, что под основанием черепа жертвы находился зажим, приподнимавший голову на несколько сантиметров над поверхностью стола и слегка поворачивавший ее вбок. Челюсти были широко открыты. Один глаз распахнут, а второй вырезан тонким лезвием, которое осталось торчать в пустой глазнице. В самом центре лба виднелся вкрученный в кость крупный болт. Живот с вывалившимися внутренностями представлял собой настоящую яму, а в печень был вонзен большой нож.
— Это Ричард Годвин, ЧКХК, — тихо сообщил Макриди. — Профессор анатомии и физиологии. Возраст пятьдесят восемь лет.
— Что значит ЧКХК? — поинтересовался фотограф, говоривший с сильным акцентом кокни.
— Член Королевского хирургического колледжа, — мгновенно отреагировала Брайони, обрадовавшись возможности реабилитироваться. — Кто нашел тело?
— Этим займемся позже. Я хочу, чтобы помещение немедленно очистили: не надо мешать патологоанатомам работать. И, пожалуйста, не пропускайте представителей прессы через оцепление. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из этих типов рыскал по зданию. Все подробности преступления должны оставаться строго конфиденциальной информацией.
Фотограф зашел с другой стороны стола, чтобы снять ведро с внутренностями.
— Да уж, просто первый класс, — хмыкнул он, упаковывая фотоаппарат.
— Ты о жертве или о препараторе, Джимми? — Брайони в первый раз увидела на лице Макриди подобие улыбки. — Нет сомнений, что все это проделал человек, обладающий склонностью к театральным эффектам и колоссальной уверенностью в себе. Это явно не первый его опыт и уж точно не последний.
— А что, если это сделала женщина? — Вопрос вырвался у Брайони прежде, чем она решила, стоит ли задавать его вслух.
Макриди несколько секунд пристально смотрел ей в лицо и только потом ответил:
— Женщина-убийца… — Шотландская привычка проглатывать гласные порой делала его речь едва понятной. — Женщины-убийцы существуют лишь в воображении сочинителей детективных романов. Женщины не совершают убийства. Они порой бывают виновны в гибели мужчин, но, как правило, это происходит из-за невнимательности или неумения водить автомобиль.
«Отлично, — подумала Брайони, — правило номер один: не нервничать. Правило номер два: всегда быть готовой к ответной реакции».
Она прямо взглянула ему в глаза:
— Это Хогарт, не так ли?
Фотограф, хрупкий юноша с лукавым выражением лица, обернулся и уставился на нее:
— Что?
— Уильямс хочет показать нам, что знакома с историей искусства, — прокомментировал Макриди. — Речь идет о гравюре, Джимми, гравюре художника по имени Уильям Хогарт, несомненно, этот негодяй основывался на ней. А что, у вас на курсах фотографии не преподают историю искусства?
Джимми пожал плечами:
— Вроде есть что-то такое. Но только я туда не хожу: сплошное занудство.
— Ах, вот оно что! — Глаза Макриди вспыхнули, словно кто-то только что преподнес ему жизненно важную информацию. — Мы, детективы, не можем позволить себе роскошь считать что-либо занудством. Не правда ли, Уильямс?
Бригада, собравшаяся после полудня в помещении криминального отдела на Вайн-стрит, была немногочисленной для такого специфического преступления: три младших детектива, включая Брайони, два констебля, отвечавших за надзор (среди них и новая подруга Брайони — Донна), фотограф Джимми и два офицера из числа побывавших на месте происшествия судмедэкспертов. Макриди давно заслужил репутацию опытного руководителя, подобравшего себе небольшую, но хорошо обученную команду. Он уже пятнадцать лет работал с одними и теми же экспертами и каждый раз настаивал, чтобы в качестве полицейского фотографа приезжал именно Джимми. Шесть лет назад выпускника Оксфорда Стива Латема не очень-то хотели назначать на должность инспектора полиции, но Макриди тогда заявил, что ему нужен парень, у которого мозги больше башмаков, и Стива взяли. Донна рассказала об этом Брайони и предупредила, что даже если ты один раз поработал с Макриди, это будет всю жизнь влиять на твою репутацию. Он тщательно подбирал людей в свою команду и предъявлял самые высокие требования. Если человек им соответствовал, он его уже не отпускал, зато если уж Макриди кого-то отпускал…
— Я поняла, — заявила Брайони. — Это мое самое первое дело, и мне нужно сразу пройти по тонкой проволоке. Главное — не свалиться, а если удастся по пути сделать пару кульбитов, что ж, отлично.
— Что-то вроде этого, — улыбнулась Донна. — Своего рода расплата за слишком быстрое продвижение по службе.
Донна была одним из двух констеблей, специализирующихся на ведении секретных дел, и она оказалась в команде Макриди в четвертый раз. Ей, в отличие от Брайони, уже не грозило падение с каната и изгнание за несоответствие требованиям. Она была живой и сметливой, во всяком случае, в людях разбиралась хорошо. Донна могла с первого взгляда понять, что происходит вокруг, и мгновенно изменить тактику: иногда просто подстроившись под остальных, а иногда, наоборот, привлекая внимание окружающих к своему внешнему виду и грациозным движениям. Донна никогда не собирала длинные волосы в строгую прическу, позволяя им свободно падать на плечи, а на работу являлась в удачно подобранных нарядах из дорогих бутиков. Брайони порой задавалась вопросом: как же она тогда выглядит в выходные дни?
Когда вошел Макриди, все замолчали. Он наконец снял плащ, а потом сел за стол, стиснув руки и уставившись вперед. При этом стали отчетливо видны обшлага рубашки, застегнутые на кожаные пуговицы. Пауза затянулась, вызывая дискомфорт у всех собравшихся, а взгляд начальника медленно и невозмутимо скользил по комнате, переходя с одного лица на другое. Потом он достал из пиджака золотые карманные часы, проверил время и только после этого заговорил:
— Похоже, это будет очень трудное дело. Или очень легкое. Убийца, судя по всему, в упоении самоуверенности оставил нам не менее трех орудий с четкими отпечатками пальцев. Он, безусловно, хорошо знает колледж, поскольку открыл наружную дверь лаборатории ключом, и нет сомнений, что этот человек отлично знаком с анатомией. Однако вполне может оказаться, что убийца был всего лишь одним из сотен студентов, обучавшихся здесь в течение последних пяти лет или около того. За это время он мог сменить имя и род деятельности.
