— Доктор, я хочу вернуться домой, мне невмоготу эта тьма, которая не кончается, эта неизвестность. Я хочу увидеть своих родственников, дневной свет… Вернуться домой. Я уверен, что все вернется в тот самый момент, когда я перешагну порог своего дома.
Стром задумчиво помолчал, затем проговорил:
— Это сложно, однако я, возможно, смогу вам помочь.
— Помочь? Каким образом?
— Ну, я могу взять ваше досье и попытаться найти членов вашей семьи, с которыми доктор Ларсен уже, возможно, пыталась связаться.
— Возможно? На что вы намекаете?
— Доктор Ларсен отдала вам копию вашего досье?
— Да, конечно.
— Вы нашли там фамилии, контактную информацию, телефонные номера близких?
— Нет, но…
Натана вдруг пронзила немыслимая догадка. Что Стром пытался ему сказать? Что Ларсен что-то от него скрывает? Это невозможно… Психиатр была единственным надежным и достойным доверия человеком в пустоте, которая его окружала. Он повторил:
— На что вы намекаете?
— Ни на что, молодой человек. Кажется, вы просите меня о помощи, и я вам ее предлагаю, вот и все. — Тон Строма был хлестким, безапелляционным. — Доктор Ларсен считает, что пока слишком рано говорить о вашей встрече с близкими. А я лишь собираюсь предоставить вам возможность связаться с ними напрямую. А теперь вы нуждаетесь в отдыхе. Идите спать, я сообщу вам, когда что-нибудь узнаю.
Стром посмотрел на часы и резко поднялся.
— А теперь, извините, я должен идти.
Натан встал одновременно с великаном, который был выше его на целую голову. Они пожали друг другу руки.
— Итак, до скорой встречи. Попытайтесь хорошенько отдохнуть сегодня ночью.
Стром быстро удалился, не оставив ему времени на ответ. Натан почувствовал, как по его спине струится ледяной пот. Он не мог сказать, что именно, но что-то в поведении врача было неискренним. Кто-то из них ему врет. Стром или Ларсен?
По служебной лестнице он добрался до отделения психоневрологии. Встреча со Стромом оставила у него странное ощущение. Чувство тревоги усилилось. Он ускорил шаг, чтобы скрыться в своей палате. На третьем этаже он столкнулся с доктором Ларсен. Она, казалось, обрадовалась встрече.
— Натан, добрый вечер! Где вы были?
— Ходил прогуляться. Немного дальше, чем обычно, мне нужно было хорошенько глотнуть воздуха.
— Я беспокоилась.
Ее светлые глаза вопросительно смотрели на него.
— Вам не лучше?
Он помедлил с ответом, хотя в ее взгляде он не чувствовал лживости.
— Мне все хуже и хуже. Я не знаю, что со мной происходит. Такое чувство, будто я схожу с ума.
— Пойдемте я провожу вас в палату.
Они шли по коридору.
— Что вы сейчас чувствуете? — спросила Ларсен.
— Трудно объяснить, это похоже на приступы, которые подтачивают меня изнутри.
— Когда начинаются эти приступы?
— На самом деле я это чувствую постоянно, но некоторые события могут усилить процесс.
— Что, например?
— Когда я слышу внезапный шум, когда кто-нибудь исподтишка за мной наблюдает…
— Наблюдает за вами без вашего ведома?
— Да. То есть нет… Я уже не знаю. — Натан помолчал, затем решительно начал: — Мне нужно вам кое-что сказать.
— Да?
— Я только что разговаривал с доктором Стромом, кажется, он не разделяет вашей точки зрения, и сознаюсь, что…
Лиза перебила его:
— С кем вы разговаривали?
— С доктором Стромом. Я встретил его в кафетерии. На самом деле, я вспомнил его, его фигуру. Он приходил ко мне в палату.
Ларсен изумленно смотрела на него:
— Вы уверены в том, что говорите?
— Абсолютно.
Она остановилась. Ее лицо стало мертвенно-бледным.
— Что это вы рассказываете, Натан?
— Я не понимаю…
— Успокойтесь, поймите, что я переживаю за вас. — Теперь доктор Ларсен выглядела расстроенной. — Ваши слова меня беспокоят.
— Что происходит? Говорите же, черт побери!
— Доступ в отделение интенсивной терапии ограничен и находится под охраной, Натан. Никто, кроме меня и санитаров, не подходил к вашей кровати. В этой больнице нет врача по фамилии Стром, равно как нет и другого психиатра, кроме меня.
— Но я вас уверяю, что…
— Мне очень жаль, Натан. Боюсь, я серьезно ошиблась в вашем диагнозе.
4
Он проснулся посреди ночи. Он задыхался, его тело била дрожь. По затылку и спине стекал липкий пот.
Он с трудом доплелся до ванной комнаты, открыл кран и окатил себя ледяной водой.
Ларсен не произнесла ни слова, но он отчетливо понял: она принимает его за шизофреника, параноика во власти галлюцинаций. Успокоительное, блестящие пилюли, которые ему принесла перед ужином медицинская сестра, подтвердили его подозрения. Он покорно положил их в рот и выплюнул, как только она вышла из комнаты.
Натан был убежден, что не бредит. Этот тип, Стром, существовал. Он не был плодом его воображения, как решила доктор Ларсен. Но Натан был убежден в том, что доктор искренне беспокоилась. В первый раз он получил подтверждение того, что ему подсказывала интуиция. Теперь он понимал чувство, которое его угнетало.
За ним наблюдали с самого начала, и он это почувствовал. Эрик Стром выдал себя за психиатра, чтобы навести справки о Натане.
Почему им интересовались? Он этого не знал, однако инстинкт подсказывал ему, что нужно убираться отсюда. Как можно скорее.
Он вытерся полотенцем и открыл стенной шкаф. Он собирался сбежать, добраться до центральных кварталов Хаммерфеста. А там он решит, что делать дальше.
Закрыв сумку, Натан тепло оделся и рассовал по карманам бумаги «Гидры», описывающие аварию, документы, удостоверяющие личность, кредитки, пять тысяч евро и крадучись вышел из палаты.
В госпитале было темно и безлюдно.
Он прошел по коридору, открыл дверь на лестничную площадку и наткнулся на какого-то типа, с половой тряпкой в руке, в кепке и яркой оранжевой униформе технической службы. Мужчина предложил ему пройти первым.
В оконном стекле Натан увидел отражение второго мужчины, который прятался в углу.
Западня. Эти негодяи пришли за ним.
Не выдавая волнения, Натан продолжал идти в том же темпе.
Человек, отражавшийся в стекле, попытался ударить его по затылку. Натан ударил первого обидчика, ладонью раздробив ему носовую кость, которая треснула, словно орех. Ударом ноги в живот он отшвырнул его на лестницу и развернулся ко второму… Но было поздно.
