Говоря так, он упирался могучим своим коленом в грудьпротивника. Францисканец поднимает вой, от которого гудит вся церковь. На шумсбегается народ и видит, что новообращенный тузит монаха во имя апостолаИакова-младшего[15]. Радость по поводу предстоящего крещения гуроно-английскогонижнебретонца была столь велика, что на эти странности не обратил»! внимания.Многие богословы даже пришли к мысли, что исповедь не нужна, поскольку крещениесовмещает в себе все.
День был назначен по соглашению с епископом Малуанским;епископ, будучи, само собой разумеется, польщен приглашением крестить гурона,прибыл в роскошной карете, сопровождаемый причтом. М-ль де Сент-Из, благословляябога, нарядилась в самое лучшее свое платье и, чтобы блеснуть на крестинах,выписала из Сен-Мало парикмахершу. Вопрошающий судья привел с собой всю округу.Церковь была разукрашена великолепно; но когда пошли за гуроном, чтобы вестиего к купели, новообращенного нигде не оказалось.
Дядюшка и тетушка искали его повсюду. Думали, что он, пообыкновению, отправился на охоту. Все приглашенные на торжество стали рыскатьпо окрестным лесам и селениям: гурон не подавал о себе вестей. Начали опасаться,не уехал ли он назад в Англию, так как все помнили, с какой похвалой онотзывался об этой стране. Г-н приор и его сестра были убеждены, что жителиходят там некрещеные, и с трепетом помышляли о погибели, грозящей душе ихплемянника. Епископ, крайне смущенный, уже собирался возвращаться восвояси;приор и аббат де Сент-Ив были в отчаянии; судья с обычной важностью спрашивалвсех встречных и поперечных; м-ль де Керкабон плакала, м-ль де Сент-Ив неплакала, но испускала глубокие вздохи, которые свидетельствовали, по-видимому,об ее приверженности церковным таинствам. Печально прогуливаясь мимо лозняка икамышей, растущих на берегу речушки Ране, подруги вдруг увидели, что посредиреки стоит, скрестив руки, высокая, довольно белая человеческая фигура. Онигромко вскрикнули и отворотились. Но любопытство вскоре взяло верх над всемипрочими соображениями, они тихонько прокрались сквозь камыши и, убедившись, чтоих не видно, принялись разглядывать, кто это забрался в реку.
Глава 4
Простодушный окрещен
Приор и аббат, подбежав к реке, спросили Простодушного, чтоон там делает.
– Дожидаюсь крещения, черт подери! Битый час стою по горло вводе; с вашей стороны очень нехорошо заставлять меня мерзнуть.
– Дорогой племянничек, – нежно сказал ему приор, – в НижнейБретани крещение совершается не так; оденьтесь и идемте с нами. Услышав этуречь, м-ль де Сент-Ив спросила шепотом подругу:
– Как вы думаете, неужели он так сразу и оденется? Гурон межтем возразил приору:
– Теперь вам не удастся обморочить меня, как в тот раз; стех пор я научился многому и совершенно уверен, что другого способа креститьсяне существует.
Евнух царицы Кандакии[16] был окрещен в ручье: попробуйте-кадоказать по книге, которую вы мне подарили, что хоть когда-нибудь это делоделались иначе. Либо я вовсе откажусь креститься, либо буду креститься в реке.Сколько ему ни твердили, что обычаи изменились, Простодушный упрямо стоял насвоем, как истый бретонец и гурон. Он все толковал про евнуха царицы Кандакии,и хотя тетушка и м-ль де Сент-Ив, наблюдавшие за ним сквозь кусты лозняка, быливправе сказать, что не годится ему равнять себя с вышеупомянутым евнухом,однако же скромность их была так велика, что они не издали ни звука. Самепископ пытался уговорить его, а это много значит; но и он ничего не добился:гурон заспорил и с епископом.
– Докажите, – сказал он, – по книге, подаренной мнедядюшкой, что хоть один человек был крещен не в реке, и тогда я сделаю все, чтовам заблагорассудится.
Пришедшая в полное отчаяние тетушка вдруг припомнила, что,когда ее племянник впервые стал раскланиваться, он отвесил м-ль де Сент-Ивпоклон более низкий, чем другим членам общества, и что даже самого г-наепископа он приветствовал с меньшим почтением и сердечностью, чем этупрелестную барышню. Она peшилась в этом затруднительном положении обратиться кпомощи м-ль де Сент-Ив и умоляла ее употребить свое влияние на гурона, дабызаставить его креститься так, как это принято у бретонцев, ибо ей казалось, чтоплемянник не станет настоящим христианином, если будет упорствовать в своемнамерении креститься в проточной воде.
Мадемуазель де Сент-Ив втайне так обрадовалась этомупочетному поручению, что даже вся раскраснелась. Она скромно подошла кПростодушному и, благороднейшим образом пожимая ему руку, спросила:
– Неужели вы не сделаете для меня такой малости?
Произнося эти слова, она грациозно и трогательно товскидывала на него глаза, то потупляла их.
– Ах, все, что вам будет угодно, мадемуазель, все, чтоприкажете: крещение водой, крещение огнем, крещение кровью[17], – я не откажувам ни в чем.
На долю м-ль де Сент-Ив выпала честь с первых двух словдостигнуть того, чего не достигли ни старания приора, ни многократные вопросысудьи, ни даже рассуждения г-на епископа. Она сознавала свою победу, но несознавала еще всего ее значения.
Таинство было совершено и воспринято со всей возможнойблагопристойностью, великолепием и приятностью. Дядюшка и тетушка уступилиаббату де Сент-Ив и его сестре почетные обязанности восприемников Простодушногоот купели. М-ль де Сент-Ив сияла, радуясь, что стала крестной матерью. Она непонимала, на что обрекает ее это высокое звание; она согласилась принятьпредложенную честь, не ведая, к каким роковым последствиям это поведет.
