Эйприл доводила до совершенства штриховку роликовых коньков, нарисованных цветной пастелью, а я пыталась вникнуть в содержание Питова конспекта. Однако чем больше я пыталась сосредоточиться, тем быстрее слова на тетрадных страницах сливались в неразборчивые кляксы. Тревожное чувство, возникшее ранее, ворочалось внутри меня, пока не превратилось в кипящую ярость и не вытеснило все остальные мысли. Как смел Дэниел явиться после стольких лет и снова пропасть — ничего не объяснив, не попросив прощения, не поставив точку?!
Я знала, что на отсутствие Дэниела найдется миллион причин, но мне до смерти надело оправдывать его. Что бы он раньше ни творил: крал мои школьные обеды, дразнил меня до слез, забывал вернуть мои рисовальные принадлежности, — я всегда прощала его, списывая все на тяжелое детство. Но последняя выходка перешла все границы. По какому праву он снова ворвался в мою жизнь? Из-за него я огорчила родителей и брата, подвела Пита, завалила контрольную и скорее всего опозорюсь на химии. Какая же я дура! Потратила столько времени зря, думая о нем, а он даже не соизволил прийти. Теперь, пожалуй, я даже не против увидеть его еще один раз — чтобы как следует наорать на него и влепить пощечину, а то и хуже.
Эскиз дерева, преображенный рукой Дэниела, словно дразнил меня своим совершенством. Не в силах больше смотреть на изящные, выверенные линии, в которых так и сквозило превосходство, я отнесла рисунок к мусорному ведру и бесцеремонно запихнула его внутрь, сказав на прощание: «Счастливо оставаться!»
— Ты совсем спятила, — сказала Эйприл. — До сдачи домашнего задания осталось меньше часа.
— Все равно это уже не моя работа.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ТАБУЛА РАСА
Послеобеденное происшествие.
Когда перерыв закончился, я взяла чистый лист бумаги и быстро набросала портрет своего любимого плюшевого мишки. Эскиз не дотягивал до моего обычного уровня — по правде говоря, даже в девять лет я рисовала лучше, — но мистер Барлоу был неумолим, когда дело касалось не сданных в срок домашних заданий. Сказав себе, что «сырая» работа все же лучше, чем ничего, в конце урока я положила свое скороспелое творение в самый низ стопки рисунков, выросшей на столе мистера Барлоу.
Эйприл задержалась, чтобы обсудить с учителем свое портфолио, а я нехотя потащилась на химию, томимая зловещим предчувствием. Приняв решение забыть о Дэниеле, я почувствовала себя лучше, но мысль о грядущей контрольной не давала мне покоя. Вряд ли ее результаты порадуют маму… Я бегло просмотрела конспект Пита на большой перемене, но даже целая ночь, проведенная над учебниками, гарантировала бы мне в лучшем случае четверку с минусом. Не то чтобы я плохо училась — мой средний балл составляет 3,8. Просто у меня ярко выраженный гуманитарный склад ума.
Это мама настояла на том, чтобы я усиленно занималась химией. Папа только радовался, когда я рисовала, примостившись за кухонным столом. По его словам, это напоминало ему о собственных занятиях в художественной школе, когда он еще не решил стать священником, пойдя по стопам отца и деда. Но мама хотела, чтобы я «не спешила с выбором», то есть стала психологом или медсестрой, как она сама.
Я скользнула за парту, где уже сидел Пит Бредшоу, и набрала побольше воздуха, чтобы томным вздохом замаскировать свое волнение, но свежий пряный аромат, исходивший от моего соседа, застал меня врасплох. Пит только что пришел с физкультуры, и его волосы не успели высохнуть после душа. Я и раньше замечала, что от него пахнет цитрусовым мылом и дезодорантом, но сегодня мне даже захотелось подсесть к Питу поближе от избытка чувств. Наверное, все дело в словах Эйприл, будто я ему нравлюсь.
Я полезла в рюкзак и трижды уронила ручку, прежде чем мне удалось аккуратно положить ее на парту.
— Что, поджилки трясутся?
— А? — Тут на пол хлопнулся мой учебник по химии.
— Трусишь из-за контрольной? — Пит поднял книгу. — Все распсиховались. Ты не поверишь, Бретт Джонсон осилил только половину отличной пиццы за обедом. Я думал, хуже быть уже не может, но ты выглядишь так, будто увидала Маркхэмского монстра!
Я поморщилась — эта шутка никогда не казалась мне смешной. Выхватив учебник у Пита из рук, я заявила:
— Ничего я не трушу, — потом сделала над собой усилие, чтобы дышать ровно и глубоко.
Пит одарил меня своей универсально-гениальной улыбкой, и книга вновь полетела на пол. Я хихикнула, когда Пит за ней нагнулся, и ощутила волну жара, приняв учебник из его рук.
«Ну что я за тупица? А ну, соберись!»
Не считая Пита, лишь один человек на свете мог заставить меня почувствовать себя такой дурой, но поскольку я решила не думать о нем, то сосредоточилась на миссис Хауэлл, которая раздавала задания для контрольной.
— Мы с Бреттом идем после практики к Пуллману, гонять шары, — шепнул Пит, вновь обдав меня знакомым ароматом. — Давай с нами.
— Кто, я? — Тут перед моим носом мелькнула рука миссис Хауэлл, положившая передо мной перевернутый тест по химии.
— Ага, приходите вместе с Джудом. Повеселимся. — Пит легонько толкнул меня в бок и широко улыбнулся. — Заодно вернешь мне должок — принесешь коробку пончиков.
— Мы с Джудом сегодня помогаем папе — надо разобрать пожертвования для приюта.
На лице Пита отразилось секундное разочарование, но тут же он снова оживился:
— Хочешь, зайду помочь вам после практики? Это ведь займет часа два, не больше. А потом пойдем в боулинг.
— Отличная идея!
— По сторонам не смотреть, — объявила миссис Хауэлл и щелкнула по наручным часам. — Время пошло.
Ухмыльнувшись, Пит перевернул свой тест. Я сделала то же самое и написала сверху свою фамилию. Внутри зарождалось теплое чувство, будто я стояла на пороге нового, захватывающего приключения.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
БОЖЕСТВЕННОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО
Школьный вестибюль, после уроков.
— Ну ты и темнила! Почему не рассказала мне обо всем еще на английском? — Эйприл вприпрыжку обежала вокруг палатки для сбора пожертвований в пользу церковного клуба. — Я же говорила, что он хочет пригласить тебя на свидание!
— Никакое это не свидание, — улыбнулась я.
— С кем это ты встречаешься? — раздался голос Джуда. Выйдя из кабинета директора, он очутился прямо передо мной и Эйприл. Его вопрос прозвучал как обвинение, а лицо было мрачнее хмурого зимнего неба за окнами вестибюля.
— Ни с кем, — сказала я.
— С Питом Брэдшоу! — выпалила Эйприл. — Он назначил ей свидание сегодня вечером.
— Это не свидание, — гневно уставилась я на Эйприл. — Он предложил помочь с приходскими делами после практики, а потом пойти в боулинг. Кстати, тебя он тоже приглашает, — я повернулась к Джуду.
Джуд бренчал ключами от приходского грузовичка. Я понятия не имела, как он отреагирует на известие, что мне нравится его друг, особенно если учесть, кем именно из его друзей я увлеклась в прошлый раз. Однако Джуд просветлел лицом и даже улыбнулся.
