помявшуюся броню с руки, поморщилась.
— Пусть идёт к демонам вместе со своими наставлениями и запретами. Будем снимать стресс так, как умеем, пока они не предложат чего-нибудь получше, чем медитации, — Анастасия рыкнула, просто срывая повреждённые элементы, — Медитации вообще не работают!
Виктор первый прошёл в душевую, сестра чуть дольше возилась с экипировкой. Душевая мало отличалась от раздевалки, холодный тёмный камень пола, стен и потолка, никаких украшений, обычные стальные лейки и мутные стёкла, что отделяли соседние кабинки.
— Как по мне, лучше бы стерилизовали, чем постоянное подавление желаний, — призналась Анастасия, встав спиной к брату. — Не только младших, но и тех, кому всё равно побочные ветви образовать не светит. Может, после такого мы все станем чуть менее психованными?
— Вряд ли, Настя, — ответил Виктор.
— Что из? — Анастасия обернулась.
— Оба. Стерилизации не будет, всегда должны быть запасные потенциальные мамочки и папочки. И менее психованными мы точно не станем, не с таким пожизненным психическим напряжением.
Выслушав брата, девушка отвернулась и, постояв немного, прижалась лбом к стене, включив ледяную воду.
Внутренний двор дворца был превращён в летний сад. Магия и сооружение из стекла и стали отрезали двор от январского холода. Анастасия, удерживая на лице невозмутимое выражение, шла к крайней пристройке, откуда доносился собачий лай. Вошла на огороженную двухметровым сетчатым забором площадку, и уже через секунду была окружена собаками, тянущимся к её рукам и радостно виляющими хвостами. Анастасия улыбалась, тепло и заботливо.
— Настасья Николаевна, поглядите, — на площадку вышел пузатый мужчина, держащий в руках щенка борзой, и с гордостью показал: — выходил!
Принцесса осторожно прошла через собачью стаю к мужчине и аккуратно взяла малыша на руки. Щенок сразу принялся вылизывать девушки шею, чему Анастасия нисколько не сопротивлялась.
— Молодец, Архип! Порадовал!
Архип от похвалы ещё шире улыбнулся.
— Кормить будете?
— Само собой!
Девушка вернула щенка и прошла в псарню. Сама принесла мешок с кормом и рассыпала по мискам. Затем разносила миски, каждой собаке уделяя немного внимания, давая несколько команд, проверяя выдержку. Закончив со взрослым зверинцем, пошла заботиться о щенках, некоторых вручную кормила молоком из бутылочки. Потом выборочно расчёсывала взрослых собак, крутящихся рядом и требующих толику внимания.
В какой-то момент собаки вздрогнули и притихли, стараясь оказаться подальше от входа в псарню. Счастливая улыбка исчезла с лица принцессы, оставив отстранённое безразличие. Она выдохнула пар в резко похолодевший воздух.
— Ухаживаешь за собаками? — спросил появившийся на пороге псарни молодой мужчина.
— Да, как видишь.
Мужчина сделал несколько шагов к Анастасии и протянул руку к псу, которого принцесса вычёсывала. Собака пугливо, прижимая хвост и уши, но всё же подошла к мужчине, осторожно обнюхав, а затем лизнув протянутую ладонь.
— Как я погляжу, общество кобелей и сук тебе нравится больше, чем собственная семья.
— Собаки нравятся мне больше, чем люди. Не просто так преданность называют собачьей.
Резкое движение и тихо поскуливающий пёс оказался в крепкой хватке мужчины. Остальные животные залаяли, но быстро замолчали, прячась по тёмным углам. Пальцы мужчины нажали, животное взвизгнуло в последний раз и обмякло. Мужчина медленно подошёл к принцессе и нежно погладил окровавленными пальцами по щеке, оставляя красный след.
— Разве кто-то из членов семьи тебя хоть раз предавал?
Анастасия не шевелилась, ответив:
— Нет. Никогда.
— Ну вот. А ты говоришь о собачьей преданности. Мы никогда не предаём друг друга. Все наши действия только во благо семьи. Верно, Настя?
— Да. Только во благо семьи.
Мужчина провёл большим пальцем по губам принцессы.
— Ты хочешь, чтобы я его вернул? — шёпотом спросил мужчина.
— Да, — подтвердила Анастасия.
Он чуть надавил на её губы, заставляя открыть рот, и проник внутрь сначала большим пальцем. А когда девушка облизала его, дал ей очистить и остальные вместе с ладонью.
— Ваше Императорское Высочество! — позвали с улицы.
Цесаревич Алексей обернулся, отняв руку от лица Анастасии. Сделал шаг к выходу.
— Видишь, как всё просто?
Золотой свет на миг заполнил псарню, заставив Анастасию зажмуриться. Раздался приглушённый скулёж. Оживший пёс, прижимаясь к земле, проскользнул под ноги принцессе, прячась там. Анастасия потянула руку к животному, но одёрнула. Алексей обернулся, посмотрев на неё и на животное. Удовлетворённо кивнув, цесаревич покинул псарню.
Ещё десяток секунд Анастасия сидела неподвижно, затем достала платок и вытерла лицо. Вернулся молчаливый Архип, продолжив заниматься своими делами. Девушка улыбнулась, заботливо, но не так открыто, как раньше, и потрепала пса по холке.
— Архип!
— Слушаю, Настасья Николаевна.
Девушка кивнула на щенка, спящего у неё за спиной.
— Слабый он, не выживет ведь у нас. Как полностью оправиться да повзрослеет чутка, найди ему добрых хозяев.
— Сделаю! — пообещал мужчина.
Анастасия почесала щенка за ухом, погладила прячущегося пса и поднялась, стряхивая иней с одежды.
— Скоро охота будет? — спросила принцесса.
— Так на следующие выходные готовят, — ответил Архип.
— Спасибо, Архип. Я пока не буду приходить.
Мужчина грустно, но понятливо кивнул. Принцесса покинула псарню.
Глава 4
Военный госпиталь. Кумамото. Остров Кюсю
Январь 1984 года
— Ожоги всей поверхности тела, но на этом всё. Дыхательные пути не повреждены, температура в норме, пульс замедленный, но стабильный. Никаких повреждений более нет, хотя состояние для нас несколько… неясно.
Слова врача подтверждали приборы, стоявшие у единственной в палате койки. На белом постельном белье лежал забинтованный с ног до головы человек. Во рту эндотрахельная трубка, на руке катетер, соединённый с капельницей. На теле закреплены приборы, фиксирующие состояние.
— Поясните, — потребовал второй голос.
— Плоть восстанавливается… Быстро. Даже быстрее, чем можно ожидать от узла жизни. Однако нам неясна причина комы. Возможно перенапряжение, — предположил доктор.
— Насколько быстро восстанавливается? — спросил второй голос.
— Армейский врач, обследовавший тело на месте крушения, отметил в отчёте, что от правой ладони остались кости и немного обожжённой плоти, не позволившей конечности отвалиться. Когда Его Светлость поступил к нам, ладонь начала обрастать мясом. На остальном теле повреждения были не столь… глубокими, но несколько рёбер проступало. Во время последней перевязки практически по всему телу восстанавливался кожный покров. Если тенденция сохранится, то к утру останутся только шрамы на коже.
— Держите меня в курсе, — попросил второй голос.
— Всенепременно, Ваше Высокоблагородие.
Двери закрылись. В палате установилась тишина, лишь мерно работали приборы. Электрокардиограф отображал спокойное биение
