училка имеет право быть стильной и модной!
Она кивает Соне, и они обе тут же начинают обуваться.
* * *
Несмотря на уверенность, что едем мы в торговый центр, финальной точкой маршрута оказывается не совсем магазин. Подойдя к двери, я немного робею, принюхиваюсь, словно могу почувствовать что-то неприятное. Но Лика быстро толкает внутрь.
— Выдыхай, географ! — шепчет она. — Это всего лишь секонд-хенд. Такой же магазин, как и остальные, только шмотки здесь на порядок лучше и в разы дешевле.
Она подходит к стойке с джинсами и показывает мне какую-то совершенно невероятную модель. С огромными дырами на коленях и декоративными стальными шипами по бокам.
— А еще здесь можно урвать что-то крышесносное, в центре подобное стоит десятки тысяч, — дополняет подругу Соня.
— Будешь как мажорка с Рублевки. — Лика снимает со стойки следующие джинсы, прикладывает их к моим бедрам, а потом вешает на плечо.
— С твоей фигурой мы из тебя красотку сделаем.
Соня протягивает вешалку с атласной черной рубашкой и, когда я забираю, радостно убегает на поиски следующей вещицы.
— Вперед! Ищи, что нравится! Ройся везде! — Видимо устав ждать, Лика за плечи поворачивает меня к полкам.
— А оно чистое, да?
Интерес уже победил вбитую в голову брезгливость. Глаза разбегаются. Но для полного погружения нужна какая-то гарантия.
— Считай, что я лично стирала. — Лика машет ладонями перед моим лицом. — Вот этими ручками!
Она берет еще одни джинсы. Снова примеряет к моей попе, и зараженная энтузиазмом девчонок, я с опозданием замечаю новое сообщение от Валентины:
«Вечером. У твоего первого клиента. Только не убирай вокруг рояля. Он просил».
Глава 8. Посредники
На работу приезжаю заранее. Не за час, как это было впервые. Всего за пятнадцать минут. Однако ожидание проходит так же нервно.
Я несколько раз поправляю голубую рубашку — сегодняшнюю находку Сони. С минуту кручусь возле чьей-то спортивной машины — пытаясь рассмотреть в тонированных стёклах отражение моей попы в новых джинсах.
Когда наступает время звонить в дверь, нервозность достигает своего пика. Вдобавок к неуверенности я получаю мокрые ладони, бешеный пульс и странную сухость во рту. Все это похлеще прошлого предобморочного состояния из-за голода. Но удача, похоже, решает вспомнить об одной невезучей провинциалке.
Со стороны забора ни в одном из окон не видно света. А звонок в домофон заканчивается минутой тишины.
По всем признакам в доме никого нет. Счастье для любой уборщицы, только вместо радости мне почему-то становится грустно.
— Ну и ладно. Ну и хорошо, — ворчу под нос, открывая дверь. — Зато никто не будет мешать.
Разувшись, бросаю рюкзак на пуфик возле входа и иду к кладовке за уборщицкой тележкой.
Следующая пара минут проходит по уже привычной схеме. Вначале надеваю фартук, потом быстро изучаю фронт работы. В других домах до уборки приходилось вытряхивать пепельницы, чистить диваны и кресла от собачьей шерсти, собирать со столов пустые упаковки от чипсов и конфет.
Здесь… как и в прошлый раз, ничего. Словно дом необитаем, на столах ни одной бумажки. На диванах ни шерстинки. И вокруг тишина.
О том, что с последним я ошиблась, понимаю еще через две минуты. Со второго этажа доносится какой-то странный шорох. И я подпрыгиваю от удивления.
По-хорошему, нужно оставаться на месте и начинать уборку. Вряд ли в дом с такой охранной системой могли пробраться воры. Но эти умные мысли посещают мой мозг с небольшим опозданием.
— Добрый день, — стучу я в дверь, за которой слышала шорох. — В прошлый раз я забыла сказать вам спасибо… — Мнусь у порога, не решаясь открыть.
— Да кому там неймется? — доносится из-за двери знакомый женский голос.
— Извините…
Внутри все леденеет. Сердце падает в пятки. Я второй раз в этом доме и снова порчу хозяину романтический вечер.
— Опять ты? — На пороге оказывается Инга.
Она выходит ко мне в одном белье, с подтекшей тушью и растрепанными волосами.
— Я сейчас уйду… — Чуть не падая, отступаю к лестнице.
— Что за настырная особа?! Эти понаехавшие девицы совсем обнаглели! — Инга делает еще один шаг вперед. Выпячивает свою роскошную грудь и обдает меня испепеляющим взглядом.
— Простите, пожалуйста…
Задним умом понимаю, что я не виновата. Хозяин сам назначил время уборки и сам привел в дом эту женщину. Но от стыда и неловкости хочется раствориться в воздухе и никогда больше здесь не появляться.
— Зай, а кто там? — Из комнаты доносится еще один голос. Мужской. Не клиента!
— Уборщица, котик, — в голосе Инги слышатся мурлыкающе нотки. — Не обращай внимания.
— Черт, так вот почему дядька спрашивал, когда я вернусь!
Через перила свешивается симпатичный полуголый парень. Он совсем не похож на моего клиента, и это открытие неожиданно радует.
— Она сейчас соберет свои шмотки и исчезнет отсюда. Навсегда. — Инга указывает мне рукой в сторону выхода и льнет к груди незнакомца.
Не желая наблюдать за нежностями этой парочки, я разворачиваюсь и со всех ног мчусь вниз. «Валентина обязательно поймет! Не будет никакого увольнения», — успокаиваю себя набегу. И яростно сдираю фартук.
— Эй, красавица, подожди! — Босые стопы шлепают по ступеням совсем близко. — Проклятие, да что ж ты такая быстрая?!
Мужская ладонь обхватывает мое запястье, и я притормаживаю.
— Привет, — с улыбкой произносит парень.
— Здравствуйте. — Пытаюсь выдернуть руку.
— Ты это… не спеши. Зая сейчас оденется и уйдет, а ты сможешь продолжить здесь.
Будто замерз, он сутулит широкие рельефные плечи и с интересом заглядывает в глаза.
— Егор! — раздается сверху. — Ты ничего не путаешь?
В голосе мегеры нет и намека на мягкость.
— Зая, классно потрахались, но помочь тебе я не смогу. Давай прощаться! — Парень даже не смотрит на свою недавнюю любовницу.
— Ах ты, сукин сын!
На наши головы падают туфли, чьи-то джинсы и горшок с кактусом.
— Зай, это был Колян! — Парень аккуратно берет в руки несчастное растение и только сейчас поднимает голову. — Мы с ним все пять лет института в одной комнате оттрубили! Нельзя с ним так!
— А со мной, значит, можно? — Дамочка сбегает по лестнице. Раскрасневшаяся, злая и со стопкой вещей в руках.
— Я тебе изначально ничего не обещал. — Незнакомец совсем не по-джентльменски прячется за мою спину.
— Как в кровать меня вести, так: «С дядей я поговорю!», а как всерьез помочь, так в кусты!
Бросив в нас чулки, Инга надевает на себя платье.
— Маленькое недопонимание! — Парень передает мне свою колючку, а сам наклоняется за джинсами.
— Как же вы меня достали! — размазывая по щекам слезы, рычит мегера. — И ты! И твой дядька! И эта шалава! —
