Итак, что мы имеем? А имеем весьма неприглядную картину: забуревший и малочисленный ОМОН не справляется с чумазыми шахтерами, и на усмирение собственного народа отправляют боевой спецназ. О, как! Дожили…
Майор сидел в старом «уазике» рядом с молодым водителем; сзади дремали два давних приятеля-офицера. Остальные бойцы отряда тряслись в кузове «Урала». По мокрой и плохо освещенной трассе ехали неторопливо, хотя приказ гласил «Прибыть срочно!» Скоро он почувствовал, как сознание растворяется в наваждениях всесильного сна. Поддаваться нельзя — машиной управляет неопытный водитель, к тому же плохо знающий дорогу. Майор тряхнул головой, огляделся по сторонам и подпалил очередную сигарету — табачок худо-бедно бодрил.
— Ладно, довольно про ОМОН и прочие штучки от нашей власти. Лучше вспомнить о чем-то отвлеченном, приятном, — прошептал он, выпуская дым в приоткрытую форточку. И, глядя сквозь мокрое стекло на черный асфальт, начал ворошить былое…
Недавно звонило Прошлое. Сказало, что соскучилось. Ирка всегда была столь правильной, столь разумной и высоконравственной, что порой хотелось насильно влить в нее бутылку водки и полюбоваться на результат. Нравственность, однако, не помешала Ирке целый год жить со мной в гражданском браке. Жаль, но пришлось с ней расстаться. Почему? Это уже другой вопрос — запредельной для меня сложности. Я, ведь, не психолог, а простой офицер спецназа, четвертый год ожидающий присвоения очередного звания.
Черт с ней — с Иркой. Не было от нее ни тепла, ни холода. Никогда по-настоящему ее не любил. Вот если бы произошло чудо, и на моем пути снова повстречалась та удивительная девчонка, которую впервые увидел под Ханкалой. Да-а… обстоятельства того знакомства простыми не назовешь. Экстрим, да и только!
* * *
— А он тебя хорошо помнит, как думаешь?
— Хорошо. Коли вместе воевали, то и помнить друг друга будем до смерти.
— И непременно узнает при первой же встрече?
— Узнает.
— Даже если встретитесь случайно? Где-нибудь, предположим, на улице или в подземном переходе?..
— Даже в подземном переходе.
Черноволосый мужчина в штатском костюме удовлетворенно кивнул; легко поднявшись с кресла, прошелся по сумрачному кабинету. Остановившись у окна, нетерпеливо потер ладонью чисто выбритую щеку…
Час назад майор явился в штаб по строчному вызову командира бригады. Тот коротко представил гостя — генерала ФСБ, и незамедлительно ретировался, предоставив свою территорию для продолжительной беседы. Из беседы довелось узнать многое…
Равнодушно взирая на голые ветви пирамидальных тополей, генерал проговорил:
— Если поможешь нам в этом деле — обещаю немедленное присвоение очередного звания и направление в Московскую академию. Согласен?
Майор покусывал губы и молчал. Все-таки предложенная миссия была не из легких. Ничего подобного ранее выполнять не приходилось.
— А подумать можно?
— Сутки, — недовольно поморщился фээсбэшник. — Завтра в это же время ты должен дать окончательный ответ.
— Разрешите идти?
— Иди. И никому ни слова о нашем разговоре…
Покидая штаб бригады, майор облегченно вздохнул. Во-первых, принятие сложного решения откладывалось на сутки — а это целая вечность, за которую можно отоспаться, привести себя в порядок, неторопливо обдумать ответ. А во-вторых, радовало неожиданное возвращение в родную базу, счастливым образом прервавшее идиотское задание в Ростовской области по разгону шахтерских демонстраций. Теперь там геройствовал доблестный ОМОН…
Глава вторая Россия. Трасса Саратов-Самара Наше время
Несколько раз за пару последних недель директор Закрытого акционерного общества «Хладокомбинат» Марк Суходольский намекал своему безопаснику на отвратительные предчувствия. Будто вот-вот должно произойти событие с ужасными для него последствиями. Подстава в бизнесе, несчастье с дочерью, или чего похуже. Хотя, ху-же несчастья с дочерью могла быть только его собственная смерть. Единственную дочь он боготворил. Оттого и прятал ее от посторонних глаз — с огромным денежным содержанием, но в каком-то заштатном городишке. Что именно поджидает в близком будущем, он не говорил; просто ощущал неприятный холодок в животе и спешил поделиться опасениями с надежным человеком, коим был начальник службы безопасности.
Со слов Суходольского причиной нараставшего беспокойства были внезапно испортившиеся отношения с деловыми партнерами. Он давненько владел хладокомбинатом и огромными холодильными складами, что позволяло осуществлять посредническую деятельность в крупном бизнесе сетевых магазинов.
Много лет работал как вол. Работал с тех самых пор как ушел из науки. Все честь по чести: кланялся поставщикам-производителям, но и сам говорил через губу с лебезившими покупателями-заказчиками. Холод — штука нужная и полезная, к тому же весьма дорогая. Потому работалось хорошо, прибыльно и спокойно. Жил, не взирая на огромные доходы, тихо и скромно, ибо человеком слыл чрезвычайно мудрым. Мудрость и холодный рассудок позволили грамотно спланировать и провести предвыборную кампанию, в результате которой Марк Антонович положил в карман депутатский мандат. Пока не всероссийского масштаба, а гораздо меньшего, но… амбициозные планы успешного бизнесмена простирались далеко за горизонт.
И вдруг взорвалось. Пошло-поехало под откос. Кропотливо созданный и отлаженный в течение десяти лет механизм бизнеса, внезапно забуксовал, засбоил.
— Почему? За что? — выкрикивал Марк, вышагивая по роскошному кабинету.
Безопасник вздыхал:
— Увы, в этих вопросах, Марк Антонович, я вам помочь не могу. Вот если накопать на кого компромата для вашей депутатской карьеры. Или организовать парочке врагов внезапную смерть от сердечной недостаточности — это запросто. Это я мигом.
— Нет уж, — морщился коммерсант, — я по примеру Бендера предпочитаю чтить уголовный кодекс. Хоть и служу народу третий год депутатом…
Главный телохранитель пожимал плечами: дескать, мое дело предложить.
— Да-да, — без слов понимал его Суходольский, и сам же отвечал на свои вопросы: — Жуткое стечение обстоятельств. Во-первых, канонада кризиса докатилась до российской глубинки. Во-вторых, рухнули цены на нефть и газ, что на самом деле оказалось хуже кризиса, хуже войны. Эти две причины вызвали девальвацию рубля, и поставщикам стало невмоготу покупать продукты за евро. Наконец, в-третьих, вышли на свободу ублюдки, творившие беспредел в середине девяностых. Что же нам делать?
В ожидании точного ответа, он требовательно смотрел на телохранителя, как ястреб на зажатую в когтях жертву.
— Не знаю…
— Не знаешь? А я тебе скажу: дружить с сильными и рвать отношения со слабыми! Это все, что мы можем противопоставить нынешней, дрянной ситуации. Ты согласен?
