нами. Учитель английского языка, которая не смогла мотивировать на изучение ни одного из учащихся, напротив, заставила понять, что не стоит даже пытаться учить — ничего не выйдет. Мы были жертвами ее обучения, из-за этого же, как я говорила ранее, мы и начали выпускать видео.
— А дальше будем опираться на результаты. Настоятельно прошу вас не затягивать. У нас очень сжатые сроки. Учебный год начинается меньше чем через месяц. Вероятно, участники уже сейчас опоздают к его началу, и это не очень хорошо. У кого-то из вас еще нет загранпаспорта. Лучше начать делать уже сегодня-завтра, не дожидаясь результатов. Получение визы, страховки и других документов — тоже не дело одного дня. Поэтому чем раньше вы сообщите Елене Дмитриевне о решении ваших родителей, тем лучше. Елена Дмитриевна, вы подготовили распечатки?
Через минуту на столе передо мной лежат листы А4 с расписанной в деталях программой, которую было необходимо показать родителям. Классная руководитель просит записать ее номер телефона тех, кто его не знает, и на этом заканчивает собрание.
Присутствующие начинают галдеть, едва сказано последнее слово. Ребята словно вспомнили о том, что надо задать вопросы, и теперь как мухи облепляют женщин. Мне едва удается протиснуться между ними к выходу. Оглянувшись, я ищу в толпе подруг, но натыкаюсь на изучающий взгляд новой директрисы. Отвожу взгляд первой и отхожу к стене, дожидаясь девочек. Они появляются уже через минуту, и мы наконец выбираемся из душного помещения школы на улицу. Однако и здесь я ощущаю легкое касание взгляда Ксении Александровы. Осторожно оглядываюсь, прогоняя навязчивую идею, но вокруг никого нет. Да уж, впечатлилась так впечатлилась.
1.7
Мы возвращаемся в тот двор, где были до этого внезапного собрания, однако атмосфера между нами меняется. Все становятся задумчивыми ислишком серьезными.
— Прекратите молчать. Как будто узнали что-то невероятное, — Катя первая нарушает тишину, пройдясь вдоль скамейки несколько раз.
— Просто трудно принять то, что придется упустить этот шанс, — Сандра грустно улыбается, заправив прядку за ухо.
— Почему? — вздрагиваю я, удивленная ее словами.
— Сомневаюсь, что мои родители согласятся.
— И мои, — добавляет Катя. — У нас выпускной класс. Подготовка к экзаменам, сами экзамены… От этих баллов зависит наше будущее. Думаю, все из нас хотят попасть на бюджет, а не платить уйму денег, — Кира кивает, пока остальные одобрительно молчат. — Этот год за тридевять земель просто выбьет нас из колеи. Это все прекрасно, но я собираюсь стать экономистом, а не учителем английского или переводчиком. Шансов и так мало, конкурс огромен, а эта поездка просто уничтожит оставшиеся.
— Мы сможем сами…
— Самоподготовка? Наташа, ты серьезно веришь, что нам будет до этого в другой стране? — язвительно продолжает Катя, и ее слова разжигают огонь внутри меня. — Нам нужны специалисты, учителя, репетиторы, а не самоуверенность.
— Это не самоуверенность, а факты, — с вызовом восклицаю я, вставая напротив скамейки. — За нами будут следить кураторы. Они не дадут нам расслабиться. Да еще и не факт, что у нас будет время на веселье.
— Даже если не будет, найдем, — усмехается Яна.
— США или Россия. Это все равно школа. Там тоже есть домашки, проекты, экзамены и много всего остальное. А добавьте еще нашу программу и ЕГЭ. Думаете, учителя будут рисковать своей работой и допускать нас к ЕГЭ, если мы к нему не готовы? А знать, готовы мы или нет, они могут, только если будут знать наш уровень. Уверена, они будут следить за нами еще пристальнее, чем здесь. Вот вам и мотивация, и контроль.
— Можно еще самим договориться. Будем выделять каждый день… или через день… или на выходных… по часу на подготовку, — внезапная идея Киры придает мне уверенности, и я тут же хватаюсь за это.
— Именно. Можем даже школьные учебники с собой взять. И книжки по подготовке к экзаменам.
— Тогда это получается обучение сразу в двух школах. Без аттестата из нашей ведь тоже не выпустят. Выполнять задания на два фронта? Да мы так все вечера будем просиживать за учебниками. Же-есть, — с ужасом протягивает Яна.
Мне не удается сдержать смех, вызванный ее словами.
— То учебы мало… то ее много… Вы уж определитесь.
— Проблема не только в учебе. Родители, — Кира откидывается на спинку скамейки, скрестив руки на груди. — Уехать из дома на целый год… У меня есть еще младший брат. За ним слежу я, пока мама на работе. Уехать и оставить его без присмотра я не могу. Тогда мама не сможет нормально работать, начнет переживать за него, и возникнут проблемы. Да и он сам себя вряд ли сможет накормить. У нас газовая плита, это опасно. Он шестиклассник все-таки.
— В двенадцать лет ты уже сама готовила, я помню, — подкалывает Сандра. Раньше после уроков они постоянно засиживались друг у друга, пока не приходили родители. — А сейчас у вас есть микроволновка. Ему останется только разогреть. И до школы провожать его не надо — не маленький, да и тут близко.
— Я никак не могу понять, — после небольшой паузы начинаю я. — Вы сами хотите эту поездку или ищите предлоги, чтобы никуда не ехать? Потому что я вижу нас в этой поездке. У нас шанс попасть туда больше, чем у других. И единственное, из-за чего я переживаю — чтобы смогли попасть все. Если попадут только некоторые — это уже не будет так интересно.
— Это скучно, — хмыкает Катя. — И не комильфо.
— Да! Это — бросить кого-то в одиночестве — здесь или в США. Я бы не хотела остаться одной без кого-то из вас. Да, это отличная возможность, настоящая авантюра, но она не будет такой интересной, если мы все не попробуем.
— Может, сделать это условием участия с нашей стороны? — предлагает Катя. — Вроде как родители отпустят нас только в таком составе.
— Рискованно, тогда они могут отказать сразу всем, — качает головой Кира.
— Но мы же этого и хотим? Или все, или никто? — вскидывает брови Катя в недоумении.
— Да, но тогда они могут сразу нас вычеркнуть только из-за того, что мы ставим такое условие, — разъясняет Кира, носком ноги вычерчивая на земле какие-то символы.
— Мы сможем и без всяких условий, если захотим, —
