по тревожному запросу из школы.
Её мама Анна Меньшикова, как и две её сестры, вышедшие замуж за братьев из Рода Горынычей, были кудесницами из древнего Псковского рода, а также выпускницами Великолукской школы магии и волшебства, и все трое еле сдержались, чтобы не проклясть их психолога, директора школы и все службы соцзащиты города Себеж. Папа-Благомир потом очень просил не допускать подобных инцидентов, чтобы не доводить мам.
Из всей этой кутерьмы был только один жирный плюс: телевизор и интернет, которые помогали в поиске различной информации, развлечениях и досуге. Но всё равно хорошо, что сейчас, кажется, всё обошлось. Хотя перед первым серьёзным испытанием в их жизни: обретением второй ипостаси, — все они изрядно переживали.
Глава 3
Воспоминания хорошие
«Д̷а̷ ̷у̷ш̷л̷а̷ ̷о̷н̷а̷ ̷у̷ж̷е̷ ̷в̷м̷е̷с̷т̷е̷ ̷с̷ ̷Б̷л̷а̷ж̷е̷н̷н̷о̷й̷, ̷ ̷я̷ ̷в̷и̷д̷е̷л̷а̷, ̷ ̷к̷а̷к̷ ̷о̷н̷и̷ ̷м̷и̷м̷о̷ ̷п̷р̷о̷х̷о̷д̷и̷л̷и̷ ̷и̷ ̷к̷ ̷л̷е̷с̷т̷н̷и̷ц̷е̷ ̷ш̷л̷и̷, ̷ ̷н̷е̷ ̷п̷е̷р̷е̷ж̷и̷в̷а̷й̷.̷ ̷О̷н̷и̷ ̷я̷в̷н̷о̷ ̷т̷о̷р̷о̷п̷и̷л̷и̷с̷ь̷, ̷и̷ ̷О̷з̷а̷р̷а̷ ̷Б̷л̷а̷ж̷е̷н̷н̷о̷й̷ ̷ч̷т̷о̷-̷т̷о̷ ̷в̷ы̷г̷о̷в̷а̷р̷и̷в̷а̷л̷а̷…» — снова услышала Оляна Верку Берзиньш — одноклассницу, которая болтала с остальными девчонками возле кабинета, со вкусом перемывая другим косточки. Только у Верки был такой специфически-визгливый голосок.
Оляна поморщилась и подавила желание прочистить ухо. Вот всегда так: стоит кому-то заговорить о ней — она это слышит. Иногда громко, словно в двух шагах беседу ведут, иногда очень тихо, что разберёшь только отдельные слова — от расстояния зависело и от магических сил. Людей слышно довольно чётко и громко, но только близко, буквально в пределах одного помещения, вроде той же школы. С не-людьми — по-разному. Родные, если хотели её дозваться, могли и с другого конца Беловодья прошептать так, что для неё это будет как гром среди ясного неба, а с другими… обычно слышно плохо из-за магии и всяких разных защит.
Мама-Алёна говорила, что такой Дар у неё потому, что она наполовину кудесница по её линии. В роду Меньшиковых всегда магически сильные рождались, с Дарами. Кто-то умел зверей понимать, кто-то артефакты мастерить, кому-то стихии легко подчинялись, а кому-то и люди. Мама-Алёна, к примеру, умела магических животных подчинять, всех сивкабурок сама объезжала, после чего те становились ласковые да послушные, а то раньше — по рассказам Стеши — их чуть ли не закованными в артефактные цепи хранили да зачарованными нагайками хлестали, чтоб слушались. А мама-Арина — мама Озары — память лучше чем у юдваргов имела, помнила кучу всего и интересно рассказывать умела. У Ожеги мама-Анна целительскому делу была обучена и Дар имела даже душу лечить, а не только тело. Вроде бы именно мама-Анна первой познакомилась с папой-Боеславом и от чего-то того вылечила после ранения, а тот уже и своих братьев двоюродных с родными сёстрами мамы-Анны познакомил. Ту историю вспоминать не любили, и Оляна слышала про это, только когда маленькой была, и точно не от родителей, а от Стеши — хухлика, которая как раз за сивкабурками присматривала.
Впрочем, после очередного маминого экскурса по истории, восходящей ко временам первых русских царей, папа-Благомир украдкой кивал на бабушку Зину, которая, вообще-то, была не просто нереидой, а самой настоящей богиней, воплощением реки Березины, пусть и рождённой уже после падения Прави, но всё равно стоящей высоко в иерархии водного народа. А всем известно, что водный народ узнаёт новости «по воде». Что у воды скажешь, то всему водному миру известно станет рано или поздно, потому что вода она везде, в дождях и реках, морях и озёрах, в воздухе витает да в теле болтает. Бабушка Зина говорила, что внутри живых существ тоже есть вода и поэтому ей легко почувствовать все чаяния и заботы, настроения и мысли других. С одного взгляда она всё понимала и слова находила и подход к любому. Если те не защищены какими-нибудь специальными амулетами, конечно.
Дар Оляны в чём-то и правда был схож с подобными способностями, хотя кому Дар, а кому-то и нет. Проявился он рано: ей около восьми было, — и до поступления в школу она не считала свои способности чем-то ужасным, да и проявлялись они тогда редко — возможно, потому, что редко про неё говорили, или потому, что не выходила она в Явь. А вот потом… Хлебнула Оляна своего Дара полной ложкой. Эх… если бы только хорошее говорили, а то ведь… всякое. Хорошо ещё, если она просто разговаривала с кем-то, это не дублировалось этим странным Даром. Иногда, особенно когда удавалось расслышать очередные гадости от одноклассников, Оляна думала, что лучше бы ей достался Дар, как у Ожеги: та могла синяки и ранки излечивать простым прикосновением ладони, это точно от мамы-Анны ей досталось, ну и ещё взгляда её боялись. За это Ожегу Горгоной в классе прозвали — что называется, не в бровь, а в глаз: бабушка Ожеги и правда была из Рода Горгонов, и у тёток её тоже их дар «окаменения», то есть парализации, проявился — те считались горгонами, а не юдваргами, потому что при обороте у них только волосы в змей обращались. Кровь горгон сильна, но гораздо чаще проявляется у женщин, чем у мужчин. Так что папа-Боеслав был стопроцентным юдваргом, как и его отец — дедушка-Огнеслав, а Ожега унаследовала настолько пронзительный взгляд, что мало кто из людей мог его выдержать.
К тому же глаза у Ожеги были разноцветными, один карий, а другой гораздо светлей: какой-то зелёный с голубым пятном. Хотя это уже было личной особенностью сестры: у других горгон, про которых знала Оляна, глаза были полностью карими. А вот у их родовой линии — голубые. Да и у дедушки-Огнеслава и папы-Боеслава глаза точно были светлые, то ли серые, то ли зелёные.
Оляне даже Дар Озары нравился больше: та могла руку в костёр засунуть и не обгореть, словно саламандра какая, хотя саламандр в их роду не водилось: наоборот, по бабушкиной линии одни русалки с водяными. Даже тётя Блага — родная сестра папы-Богдана и папы-Благомира, про которую Оляна только слышала, — после инициации превратилась в «речного дракона», то есть буквально состояла из воды, и чуть не потеряла свою сущность в процессе. Да и потом предпочла отправиться к своему деду Дунаю и наслаждалась свободой, не превращаясь в человека десятками лет. Бабушка Зина говорила, что Блага пока не встретила того, ради кого бы ей захотелось менять истинную форму. Чего-то подобного опасалась и Оляна. Всё же существовала вероятность, что и она станет не юдваргой, как папа с братьями, а кем-то из водного народа:
