когда вернусь. Я в двери постучу вот так, — я изобразил стук по двери. — Пароль: Вы продаёте славянский шкаф? Отзыв: Есть только никелированная кровать. Запомнил?
— Никели… — заикнулся Илья Ильич.
— Никелированная. Всё, иди, тренируйся. Только двери не забудь закрыть. И выдели мне кого-нибудь, кто дорогу до хутора покажет.
Свою карету я оставил у Ильи Ильича. Живые лошади — это тебе не мерседесовский движок, им отдыхать надо. Гераське заплатил, сколько было договорено. Глаза у парня горели. Ушёл он лишь после того, как получил от меня обещание — если вдруг снова понадобится кучер, нанять его. Рулить был готов «хоть за бесплатно».
На хутор я поехал в коляске, предоставленной Обломовым. На козлы сел пожилой усатый дядька, как я понял, денщик его превосходительства, долгие годы служащий Илье Ильичу верой и правдой. На прочих слуг, происходящих из местных жителей, слово «хутор» со вчерашнего дня нагоняло ужас.
Когда мы проезжали мимо окружающей Смоленск стены, я в очередной раз с восхищением оценил её толщину и инженерный гений строителя. Солидная конструкция. Случись чего — реально никаким тварям в город не прорваться.
По тракту ехали недолго, почти сразу свернули на боковую дорогу.
— По этой дороге, стало быть, около трёх вёрст, — прокомментировал кучер. — А там аккурат в хутор должны упереться. Других дорог тут нету. И поселений других нет.
Пока коляска переваливалась по буеракам лесной дороги, начало темнеть. Кучер на козлах ёжился. Но на страх пока не жаловался. Только покрикивал на лошадей, понукая поторапливаться.
Когда деревья наконец раздвинулись, и мы увидели вдали хутор, а за ним серебрящуюся речку и лопасти мельницы, кучер перекрестился.
— Добрались! Слава тебе, господи.
— Добрые дяденьки! — прилетел издали детский голосок. Я пригляделся. По дороге нам навстречу бежала девчушка лет десяти. — Скорее! Помогите!
Я выпрыгнул из коляски.
— Что случилось?
— Там, возле мельницы! — Девчушка размазывала по лицу слёзы. — Русалки батю моего утащили!
— Стой здесь, — приказал кучеру я. — Дальше ехать не надо. Если через два часа не вернусь, возвращайся в Смоленск.
— И что доложить?
— То и доложить. Что господин Давыдов приказал вернуться.
— А вы как же?
— Я за два часа постараюсь тут разрулить. Как закончу, приду.
— А ежели…
— А ежели не приду, тебе здесь оставаться точно не стоит. Всё, служивый. Инструктаж окончен. — Я повернулся к девочке. — Веди!
Девчонка бросилась бежать в обратном направлении. Босые ноги из-под длинной юбки так и мелькали, я едва за ней поспевал.
— Ты местная? — решил завести светскую беседу. — Здесь живёшь, на хуторе?
— На хуторе, — после короткой заминки откликнулась девчонка.
— Стало быть, и папаша — на хуторе. Так какого же рожна он на мельницу попёрся, если только ленивый не знает, что там русалки?
Снова пауза.
— Муки намолоть хотел.
— Сам? Без мельника?
Этот вопрос девчонка оставила без ответа. Только умоляюще всхлипнула:
— Скорее! — и прибавила ходу.
Под ногами захлюпало. Мы приближались к речке.
— А тебя как звать?
— Хавроньей.
— А лет тебе сколько?
— Двадцать.
— Да ты чё! — восхитился я. И остановился.
Воды под ногами вдруг резко стало больше. Тут же — как будто вода только и дожидалась, пока я остановлюсь.
Я понял, что меня засасывает в болото. Рявкнул:
— Твою ж мать! — и выдернул из ножен меч.
Жердей, как у запасливого Егора, у меня с собой не было. Да и, справедливости ради, лазить по болоту я не собирался. Ну, меч — хоть какой-то аналог.
Я положил его на топкую землю, одним концом уперев в кочку. Сумел выдернуть себя из трясины и запрыгнуть на лезвие.
А в ту же секунду скастовал Костомолку: несчастное дитятко, потерявшее отца, обернулось страхолюдной русалкой. Которая взвыла со злости и бросилась на меня.
Костомолка размазала тварь по поверхности болота. А мне прилетели две родии.
— Вот, значит, как вы действуете, — перепрыгнув с меча на относительно твёрдую почву, пробормотал я. — Ай, спасите-помогите, русалки тятеньку утащили! А сами заболотили берег — так, что фиг выберешься. Заманиваете подальше — а там, в трясине, в общем-то, и делать ничего не надо. Жди, пока охотник сам утопнет, да радуйся. У меня в связи с этим единственный вопрос — давно вы такими умными стали? В детей перекидываться научились, а не во взрослых девок. Легенды худо-бедно стряпать… Это на вас радиация так действует? Или…
Договорить я не успел. Тварь подкралась сзади. Схватила меня за горло и начала душить.
В прошлый раз этот фокус у русалок почти проканал. Точнее — проканал бы, если бы не кот. В этот раз я был прокачан уже до ранга Десятника — во-первых. А во-вторых, догадывался, чего можно ждать от этих тварей.
Пальцы русалки сдавили Доспех. А я резко развернулся, взмахнул мечом и снёс твари башку. Загнать в черепушку меч не успел — со стороны реки на меня неслись ещё две русалки.
Костомолка — прокачанная еще на лешем. Русалок размазало. Но удара молнии в грудь я не почувствовал — а значит, твари ещё живы. Так же, как и та, что валяется у меня под ногами и всеми силами пытается прирастить башку обратно к туловищу.
Я пронзил черепушку твари мечом. Ещё две родии.
Бросился к тем двум русалкам, которых раскатал Костомолкой. Они, несмотря на силу удара, которая загнала их в болото почти полностью, пытались выбраться. Я пронзил мечом одну черепушку. Родия. Метнулся к другой. Ещё одна. Уф-ф.
Хотел было выдохнуть. Но понял, что это преждевременно. Я стоял по колено в болоте. Попробовал выдернуть ногу — и тут же погрузился ещё глубже.
Ругательство завернул так красиво, что сам себе позавидовал. Жаль, никто другой не слышит. Да и в принципе — жаль, что тут никого нет. Сам себя за волосы я точно не вытащу. Не отросли до необходимой длины.
Я положил перед собой меч, упёрся в него руками. Ноги выдернул, встал на лезвие на колени, но сильно легче от этого не стало. Я снова погружался в болото. Только в этот раз медленнее и вместе с мечом.
Заорал:
— Эй! У вас там на хуторе живые есть? Или всех русалки перетаскали?
Хутор ответил мёртвой тишиной.
Глава 3
Чёрт их знает, этих хуторян — то
