— Вы один в доме?
— С женой, — ответил мужчина дрожащим голосом.
— Больше никого?
— Никого. А что случилось?
Виви Сундберг сунула пистолет в кобуру, знаком велела остальным сделать то же самое.
— Зайдемте в дом, — сказала она полуодетому мужчине, который трясся от холода. — Как вас зовут?
— Том.
— А дальше?
— Ханссон.
— Зайдемте в дом, Том Ханссон. А то, чего доброго, простудитесь.
Музыка в доме гремела вовсю. Виви Сундберг решила, что в каждой комнате спрятаны динамики. Следом за хозяином она прошла в неприбранную гостиную, где на диване сидела женщина в ночной рубашке. Том Ханссон убавил громкость и сел на брюки, брошенные на спинку стула. Он и его жена, похоже, немного постарше, чем Виви Сундберг, за шестьдесят.
— Что случилось? — испуганно спросила женщина.
По ее выговору Виви Сундберг сразу поняла, что она из Стокгольма. Видно, горожане, из той эпохи, когда молодежь переезжала в деревню, чтобы вести простую жизнь. Лучше перейти прямо к делу. Страшные находки, только что сделанные Виви и ее коллегами, внушили ей ощущение, что необходимо спешить. Есть все основания предположить, что тот или те, кто совершил эти злодеяния, могут устроить новую резню.
— Некоторых ваших соседей нет в живых, — сказала Виви Сундберг. — Сегодня ночью в деревне произошло нечто ужасное. Поэтому очень важно, чтобы вы ответили на наши вопросы. Как вас зовут?
— Нинни, — сказала женщина на диване. — Херман и Хильда погибли?
— Где они живут?
— В доме слева.
Виви Сундберг кивнула:
— Увы, да. Они убиты. И не только они. Похоже, убиты многие в деревне.
— Если это шутка, то не слишком удачная, — сказал Том Ханссон.
На миг Виви Сундберг потеряла самообладание:
— У меня нет времени на пустые разговоры! Я пришла задать вопросы и услышать ваши ответы. Конечно, я понимаю, вам трудно поверить, но тем не менее это правда. Страшная правда. Как прошла ночь? Вы что-нибудь слышали?
Мужчина сел на диван рядом с женой.
— Мы спали.
— И ничего не слышали?
Оба покачали головой.
— Вы даже не заметили, что в деревне полно полиции?
— Когда музыка включена на полную громкость, нам тут ничего не слышно.
— Когда вы последний раз видели соседей?
— Если вы о Хермане и Хильде, то вчера, — ответила Нинни. — Мы обычно встречаемся, когда гуляем с собаками.
— У вас есть собака?
Том Ханссон кивнул в сторону кухни:
— Он совсем старый и ленивый. Не встает, даже когда чужие приходят.
— Ночью он не лаял?
— Он никогда не лает.
— В котором часу вы встречались с соседями?
— Вчера, около трех. Только с Хильдой.
— С ней все было как обычно?
— У нее болела спина. А Херман, должно быть, сидел на кухне, решал кроссворды. Его я не видела.
— А как насчет остальных в деревне?
— Да всё вроде было как всегда. Тут ведь одни старики живут. И в холода носа из дому не кажут. Весной и летом мы видимся чаще.
— Дети здесь есть?
— Нет, детей нету.
Виви Сундберг помолчала, думая об убитом мальчике.
— Это правда? — спросила женщина на диване. Она явно была до смерти напугана.
— Правда. Я сказала вам все как есть. Очень может быть, что все в деревне мертвы. Кроме вас.
Эрик Худден, стоявший у окна, медленно обронил:
— Неверно.
— Ты о чем?
— Мертвы не все. Вон кто-то идет по дороге.
Виви Сундберг подбежала к окну. И увидела, что привлекло внимание Эрика Худдена.
На дороге стояла женщина. Очень старая, в купальном халате и резиновых сапогах. Руки сложены как для молитвы.
Виви Сундберг затаила дыхание. Женщина не двигалась.
3
Том Ханссон подошел к окну, стал рядом с Виви Сундберг.
— Это же Юлия, — сказал он. — Мы иной раз находим ее на улице без пальто. Хильда и Херман обычно присматривают за ней в отсутствие социальных работников.
— Где она живет? — спросила Виви Сундберг.
Том показал на второй дом от края деревни и продолжал:
— Мы прожили здесь почти двадцать лет. По плану сюда должны были приехать и другие. Но в итоге перебрались одни мы. Юлия тогда была замужем. Мужа ее звали Руне, водителем работал на лесоповале. И однажды у него лопнула аневризма аорты. Он умер прямо в кабине. После этого она стала чудная. Как пыльным мешком ушибленная. А потом и вовсе впала в детство. Мы решили, что нельзя отказывать ей в праве умереть здесь. Двое детей навещают ее раз в год. Ждут скромного наследства, но о ней не заботятся.
Вместе с Эриком Худденом Виви Сундберг вышла на улицу. Старая женщина неподвижно стояла на дороге. Когда Виви Сундберг остановилась прямо перед нею, она подняла глаза. Но ничего не сказала. И не сопротивлялась, когда они с Эриком Худденом отвели ее домой. Там было чисто прибрано. На стене рамки с фотографиями покойного мужа и двоих детей, которые о ней забыли.
Впервые после приезда в Хешёваллен Виви Сундберг достала блокнот. Эрик Худден быстро прочел бумагу с ведомственными печатями, которую нашел на кухонном столе.
— Юлия Хольмгрен, — сказал он. — Восемьдесят семь лет.
— Пусть кто-нибудь позвонит в социальную службу. Меня не интересует, когда у них визит по расписанию. Они обязаны немедля о ней позаботиться.
Старуха сидела за кухонным столом, смотрела в окно. Тяжелые тучи нависли над всей округой.
— Попробуем расспросить ее?
Виви Сундберг покачала головой:
— Нет смысла. Что она скажет?
Она сделала Эрику Худдену знак оставить ее одну. Он вышел во двор. А Виви шагнула в гостиную, остановилась посреди комнаты и закрыла глаза. Скоро ей придется как-то осмыслить весь этот кошмар. Надо отыскать какую-нибудь отправную точку.
Глядя на старуху, Виви Сундберг почувствовала, как в мозгу шевельнулась смутная догадка. Но ухватить ее не сумела. Неподвижно постояла, потом открыла глаза, попробовала думать логически. Что произошло этим январским утром? Множество убитых людей в уединенной деревушке. Вдобавок убитые животные. Все говорило об огромной ярости. Мог ли все это учинить один-единственный преступник? Или их было несколько, они явились в деревню ночью и, устроив кровавую расправу, скрылись? Нет, пока слишком рано. Ответов нет, есть только немногочисленные обстоятельства да множество убитых. А еще — «последние могикане», хиппи, когда-то переехавшие из Стокгольма. Да слабоумная старуха, которая имела привычку выходить на дорогу в ночной рубашке.
