сказать вообще? Кто придумал все эти дурацкие обозначения? Зачем? Я вот пытаюсь выговорить вслух, а как будто издеваюсь над человеком. Ну или, может, я просто слишком совестный? Мне ее жалко просто стало. Ведь я здоровый лоб — стою вон на ногах в дорогом костюме. Могу хоть чечетку танцевать вокруг нее, а она вон даже по ступенькам подняться не может.
— Иди к своей мамке. Давай. Чего уставился?
Она оглянулась на меня через плечо и просто съязвила. Взяла и наплевала в душу, словно знает обо мне больше меня самого.
— Что, простите?
— Садись в свою джипяру и катись, куда катился. Куда вы там обычно едете — в бордели, казино. В аэропорт, чтобы свозить на острова очередную дуру с силиконовыми…
— Ну и зачем ты так себя ведешь?
Она меня бесила. Не понимаю, зачем пилить ветку, на которой сидишь. Я ведь пришел к ней по-хорошему. Хотел объясниться. Попросить прощения, что погорячился. Предложить свою помощь, в конце концов. А она…
— А мы уже на ты перешли? Быстро вы, однако, отношения строите, мужчина. Вот только я не такая доступная, как те, с кем вы обычно шашни водите. Что вам от меня нужно? Чего тут стоите и смотрите, как инвалид пытается выжить? А? Может, еще на телефон все это снимите — в интернете выложите?
— Я… — Черт, я просто не знал, как на такое реагировать. Она хамила мне. Хамила. Огрызалась, хотя я ничего плохого не делал.
— Я-я-я, — повторяла она, как злая учительница в школе. — "Я" — последняя буква в алфавите. Только о себе и думаете всегда. Оттого и одиноких женщин с детьми так много… Платить за ремонт не буду. Даже не надейся. Денег у меня нет. Можешь подавать в суд — мне наплевать. Не ты первый, не ты последний. Уже многие пытались выдоить из меня хоть копейку. Хм… — усмехнулась она иронично. — Только я вот не научилась кого-то доить. Не учила меня мама таким вещам. А теперь извините, мне надо к специалисту.
— Давайте, я вам помогу.
При этих словах я взялся руками за спинку кресла — хотел его подтолкнуть и вывезти злюку наверх. Но…
Она просто взяла и ударила меня по кисти. Довольно сильно, надо сказать. Как будто плеткой кто-то шваркнул. Я даже испугался, одернул руку, будто током ударило.
— Руки прочь! Сама справлюсь! Не нужны мне эти джентльменские штучки… Не трать на меня время — езжай по своим мажорским делам.
— Ну… Как знаешь.
— Ага. Пока-пока, красавчик.
Я натурально психанул.
Трачу тут на нее драгоценное время, вместо того чтобы ехать на встречу с важными людьми, а она… Ведет себя как дура. К чему вся эта борзость вообще? Зачем? Ощетинилась, как еж, и колится своими колючками. А так посмотришь — человеку нужна помощь, он будет рад твоей поддержке — просто подойди и помоги. Но нет. Лает на меня, словно собака.
Бесит. Бесячая баба. Бесячая. Бе. Ся. Ча. Я. Раздраконила.
— Ну и пожалуйста! — крикнул я, садясь в машину. — Не буду вам мешать страдать! На здоровье!
Дав по газам, я направился по делу. Сделал музыку погромче, пристегнул ремень. Перед глазами уже повсюду мерещилась эта грязная развалюха на лысой резине. Казалось, что она меня преследует теперь. Фантомные страхи врезаться в нее и…
Черт. Вот я идиот. Еду не в ту сторону. Я ж ехал в противоположном направлении, когда сюда свернул. Навигатор показывает, что я возвращаюсь на базу, а надо в банк. Чтоб его.
Развернувшись в безопасном месте, я опять проехал эти пятьсот метров по пути к больнице. Только поворачивать уже не собирался. Было все равно. Это не мои дела. Не мои проблемы. Да и помощи там никто не ждет. Она не нужна ей — эта помощь. Не особо-то и хотелось помогать.
Но когда я проезжал поворот, то все равно взглянул в ту сторону. И увидел, как девушка все так же штурмует пандус. У нее никак не получается подняться по ступенькам.
Не мое дело. Руслан, это не твоя проблема. Занимайся тем, что от тебя реально зависит. А эта баба — она просто…
СТОП!
Я опять затормозил на ровном месте.
Внутри сработала совесть. Одна из моих самых слабых черт характера. Хотя мать мне всегда повторяет, что это достоинство. Что в нашем мире мало кто умеет так — быть честным с собой и идти на поводу у совести. Особенно трудно это дается в мире бизнеса.
Ох. Ну не могу я вот так проехать мимо. Надо вернуться. Предложить свою помощь. А если не захочет принимать — помочь принудительно. Вот подойду и возьму ее на руки.
Шах и мат тебе, колючка.
3
Тома
Когда он за мной погнался — этот бешеный тип на внедорожнике — я уже думала "все", мне конец. Такой как захватит, начнет звонить всем подряд, начиная полицейскими, прокурорами и заканчивая мэром вместе с губернатором в толпе журналистов. Но с годами я привыкла держать удар. Будь то долги по коммуналке и попытки контролера зайти в квартиру для отрезания газа, света, воды (нужное подчеркнуть). Или же бесконечные просьбы родительского комитета купить в школу шторы (очень много штор), потом учебники, форму, планшеты, ноутбуки, самокаты, летающие ранцы и еще черт знает какой ерунды.
Словом, когда он загородил выезд своей машиной и направился ко мне, то я сразу же включила дуру. Мне было все равно, что он там себе надумал, что он будет говорить или орать, как истеричная баба. У меня и так в этой жизни хватает поводов понервничать.
Да, мне было стыдно за свою выходку — что я задела чужой автомобиль. Но что я могла сделать с баранкой в кармане? Остановиться посреди дороги, опустить стекло и сказать банальное "извините"? Я не могу платить за ремонт. Не могу ждать патруль для составления протокола. Не могу платить штрафы. Я просто…
Иногда мне кажется, что я ничего не могу уже поделать. Что просто плыву по течению, а оно меня предательски уносит. Как я ни пытаюсь грести руками. Как я ни барахтаюсь. Как будто пловчиха с судорогой в ноге.
Руки опускаются. Затем я их снова поднимаю. И пытаюсь выехать по адскому пандусу в направлении больницы. Ну почему они такие неудобные и крутые — эти "пологие спуски" для инвалидов?!
Я пыталась выехать снова и снова, но все было тщетно. В какой-то момент приложила максимум усилий, чтобы передние колеса все же выехали
