отношений, была я.
Как главный целитель госпиталя, я лично контролировала его работу, проверяла готовые зелья и мази, а также предлагала дополнительные задания, вроде установки защитного купола над тяжелыми пациентами, или все той же транспортировки вновь прибывших пострадавших.
Ночевал Элерон тоже неподалеку от меня. Комната, которую я определила ему для ночевок, располагалась в моем доме. Собственно, сейчас там размещалось едва ли не общежитие – после того, как в Татем хлынул поток обездоленных людей, я поселила у себя четырех своих целительниц, уступивших собственное жилье родственникам из разрушенных поселков.
Так как эти дамы заняли все жилые помещения моего небольшого, в общем-то, дома, господин чародей был заселен в кладовку – я в срочном порядке выбросила из нее хлам, установила удобную кушетку с набором постельных принадлежностей и сундук для личных вещей.
Эфлер, которому несколько ночей подряд приходилось смотреть сны в конюшнях и дровяных сараях, своей спальней остался доволен и даже нашел ее симпатичной.
Еда, коей мы кормили колдуна дважды в сутки, его тоже устраивала. Он проглатывал предложенный ему хлеб и кашу, почти не жуя, после чего сразу же шел работать.
Магией за этот месяц чародей делился еще дважды, и оба раза со мной. Находил меня, обессиленную после очередного ночного дежурства в коридоре или каком-нибудь темном уголке, и молча приводил в чувство.
– Вы погубите себя, Леонора, – с укоризной сказал он мне как-то раз. – Право, разве можно работать с такой самоотдачей? Вы же сгорите, как свечка. Поберегите себя, вы здесь очень нужны.
С целителями и пациентами Эфлер был вежлив, но холоден. При моем же появлении взгляд его теплел, а на губах мелькала быстрая улыбка.
Это наводило на мысли, что мое общество ему приятнее прочих. Или что я интересна ему, как женщина. В этом не было ничего удивительного, ибо мужчины обычно находят меня красивой. Им нравятся и мои густые темные волосы, и гладкая светлая кожа, и зеленые кошачьи глаза, и аккуратный чуть вздернутый нос. Почему бы Элерону Эфлеру тоже не поддаться моему очарованию, пусть и немного поблекшему из-за последних событий?
Его внимание было очень лестным. Я видела, какие серьезные взгляды он бросал на меня, когда думал, что я смотрю в другую сторону. Подмечала, как трепетно прикасался к моим пальцам или, будто случайно, скользил по запястью руки, передавая флаконы со свежим отваром или новой мазью.
Между тем, я отлично понимала: Эфлер делает это неспроста.
Как и прочие целители, я не верила во взыгравшее в нем сострадание к жертвам землетрясения, а потому терпеливо ждала, когда господин маг раскроет истинную цель своего появления в госпитале Светлого пламени.
На небе пылал закат. Он был пурпурный, с темно-серой ватой облаков, рассеянных мелкими клочками по всему небосклону. Я сидела на ступеньках крыльца и наблюдала, как неторопливо плывут по кровавой реке эти размытые нити.
Сегодня, впервые за последний месяц, я смогла вернуться домой до того, как солнце скрылось за горизонтом. Обстановка в госпитале начала налаживаться: новых пациентов к нам больше не привозили, а те, что находились на попечении целителей, были стабильны и уверенно шли на поправку. Это вселяло надежду, что последствия стихийного бедствия скоро будут преодолены, и жизнь вернется в прежнее русло – до следующего чрезвычайного происшествия.
– Красный закат сулит ветреный день.
Рядом со мной на ступеньку опустился Элерон Эфлер. Он тоже пришел из госпиталя раньше обычного и явно был настроен пообщаться.
– За последние две недели над Татемом не пролилось ни капли дождя, – задумчиво сказала я. – Зато ветер усиливается с каждым днем. При этом он сухой и пыльный. К нам идет засуха, Элерон.
– На побережье новое бедствие, вы слышали? – чародей устало потер виски. – Ваши целители сегодня говорили о цунами, которое накрыло один из крупных портовых городов. Погибло не менее двух тысяч человек. Примерно столько же пропало без вести.
Я глубоко вздохнула.
– Иногда мне кажется, что природа хочет стереть людей с лица нашей реальности, – глухо сказала ему. – Раньше стихии обрушивались на нас не чаще одного-двух раз в год. Теперь же они сотрясают Даламан едва ли не каждый месяц. Здесь землетрясение, там – наводнение, лесной пожар или извержение вулкана. Интересно, сколько осталось времени до того, как они полностью нас уничтожат?
– Возможно, не так уж много, – пожал плечами Эфлер. – Как думаете, Леонора, что является причиной такого разгула стихий?
– Надо полагать, люди, – я пожала плечами в ответ. – Они всегда стоят во главе любого несчастья, так уж повелось.
Маг качнул головой.
– На мой взгляд, Леонора, вы правы лишь отчасти. Люди действительно виноваты, но не все. Согласитесь, крестьяне, возделывающие землю, или пекари, чьим трудом на нашем столе есть свежий хлеб, не могли привести мир в состояние такого раздрая. Это сделали чародеи, госпожа Сиил.
Я повернула к нему лицо. Эфлер смотрел на меня прямо и серьезно.
– Магия была и остается единой силой, не разделяющей себя на светлую и темную часть. Это такая же стихия, как огонь или вода. Однако люди, научившиеся использовать ее дары, отчего-то раскололись на два лагеря и враждуют между собой, направляя магические силы друг против друга. Эта вражда иссушает Даламан, Леонора. Сама природа восстает против этой глупой несправедливости. Знаете, в темном ковене есть маги, которые много лет наблюдают за молодыми колдунами. По их словам, в последние годы прослеживается печальная тенденция – уровень магической силы юных чародеев сал значительно ниже, чем три-четыре десятилетия назад. Мы вырождаемся, Леонора. Даламан будто бы забирает наше волшебство. И это логично – раз мы не желаем пользоваться им, как надо, значит, оно нам не нужно.
– К чему вы ведете, Элерон?
– К тому, что нам пора пересмотреть свое отношение друг к другу. Поглядите, как слаженно мы с вами трудились последний месяц. Мир не распался на части от того, что темный и светлые маги работали бок о бок. Наоборот, сообща мы быстрее и качественнее выполняли поставленные задачи. Мы не враги, Леонора, и никогда ими не были.
– Я с вами согласна, – грустно улыбнулась в ответ. – И другие маги согласятся тоже. Пусть не сразу, но однажды это произойдет. Вот только стихийные бедствия это не остановит. Пока мы станем мириться, под нашими ногами по-прежнему будет трескаться земля, а на головы будут обрушиваться ливни, волны или камнепады.
– Так и есть, – кивнул Эфлер. – Чтобы вернуть Даламан в состояние прежнего баланса, нужно время. Но знаете, Леонора, это время можно выиграть.
– За счет чего же?
– За счет магии, конечно. Ее целительная сила могла бы прекратить стихийные бедствия и дала бы нам возможность обсудить свое будущее взаимодействие.
Я покачала головой.
– Чтобы получить нужное количество волшебства, придется иссушить до донышка не меньше сотни чародеев. Никто не согласится сдерживать цунами за
