Максима и получила от него письмо.
— Какое письмо? — тетя озадачивала меня все больше и больше.
Евгения Сергеевна посмотрела усталыми, покрасневшими от слез глазами, и предложила.
— Давайте, я все по порядку расскажу. Мне так будет легче. — и посмотрела на нас с такой теплотой, что мне тут же стало стыдно за свою чрезмерную подозрительность и негостеприимность.
Сразу же потянуло предложить всем чай, выставить на журнальный столик конфеты с печеньем. Но совсем-то уж расслабляться было рановато и я остановила свой несвоевременный порыв. Успеется.
— Мы с Леной, Алиночкиной мамой, никогда толком не ладили. — начала свое повествование Евгения Сергеевна. — Я ее старше была на пятнадцать лет, думаю причина в этом. Когда я в невестах уже ходила, то, сами понимаете, нянчиться с маленькой сестрой не хотелось. Потом замуж вышла, своего сына родила — тем более стало не до Лены. Когда же она выросла, то уже сама от меня отвернулась, даже на свадьбу не пригласила. Трудно сказать, чья тут вина. Как по мне, так обе мы хороши были — упрямые. Я даже и не знала, что сестра сразу после свадьбы забеременела. Только позже, когда она в родах умерла и ее уже схоронить успели, мне весточку прислали. Кинулась я туда, где Лена с семьей жила, а там уже чужие люди. Сказали, что Максим после похорон квартиру продал, да и уехал неизвестно куда с новорожденной дочерью.
Евгения Сергеевна снова вынула платок и смахнула навернувшиеся слезы. Я же внимательно посмотрела на Алину, каково ей слушать историю о смерти родной матери? Девочка сидела, широко распахнув глаза и вцепившись тонкими пальцами в подлокотники кресла. Было видно, что все это она слышит впервые и поэтому впитывает в себя слова тетушки, стараясь не упустить чего-нибудь важного. Тем временем Евгения Сергеевна успокоилась и продолжила рассказ.
— Долго мы с сыном искали Максима с Алиной, писали везде, запросы посылали, но все бесполезно. На несколько лет прекратили поиски, а тут через наш городок колонна грузовиков проезжала, да остановились в столовой поесть. А я как раз мимо проходила, когда водители снова по своим машинам рассаживались. И показалось мне, что один из них очень на Максима похож. Я возьми, да окликни его. И ведь надо же такому случиться, что это как раз Максим и оказался.
— Подождите! — встрепенулась я. — А откуда вы Максима знали, если говорите, что на свадьбе не были?
— Как же, а фотография свадебная! Мне одну родственница подарила, мол, хоть вы и в контрах, но на счастье сестры посмотреть не грех.
— Я ведь не просто так спрашиваю. — решила пояснить я. — Дело в том, что Максим сказал, у них ни одной свадебной фотографии не получилось, пленку испортили.
Евгения Сергеевна внимательно посмотрела на меня, а я уловила в ее взгляде некоторую растерянность.
— Ну и дела. — наконец сказала она. — Вот ведь как бывает, а я и не знала, что у твоего отца нет свадебных фотографий, а то бы обязательно захватила для тебя, Алиночка. Ну ничего, в следующий раз привезу. Там твои мать с отцом такие молодые, да красивые.
— Так почему же она у вас есть, если ни одной не получилось? — настаивала я, потому что не любила что-либо оставлять невыясненным.
— Я думаю, что эту фотографию родственница сделала своим собственным фотоаппаратом. Потому и мне смогла дать, что пленка была ее. — задумчиво сказала Евгения Сергеевна.
Объяснение было логичным и я для себя этот вопрос закрыла. Но тут же возник новый вопрос, который я тут же и задала.
— А как же вы Алину узнали?
— Что, я не поняла о чем вы? — повернулась ко мне тетушка.
— Вы ее у подъезда по имени окликнули. — пояснила я.
— Ах, это! Так мне же Максим ее снимок выслал вместе с письмом, вот я и узнала.
Да что же это мой муж таким скрытным оказался? Ведет оживленную переписку с неизвестной теткой, а нам с Алиной ни звука! Положим, он девочку не хотел тревожить раньше времени, но мне-то почему ничего не рассказал? Вот теперь расхлебывай всю эту ситуацию! Еще неизвестно, как Алина отреагирует на появление родственницы. У подростков психика неустойчивая — сейчас сидит с открытым ртом и каждое слово ловит, а через минуту может истерику закатить. Правда, раньше за ней такого не водилось.
— А эта фотография у вас с собой? — спросила я.
— Да, конечно. Я ее теперь всегда с собой ношу. — и Евгения Сергеевна снова начала рыться в сумке.
Через минуту на свет божий появился кодаковский снимок и мы с Алиной озадаченно на него уставились. Алька стояла, облокотившись попой на невысокие каменные перила возле угла какого-то здания. В одной руке она держала мороженое, а взгляд ее был устремлен немного в сторону от объектива фотоаппарата. Лично я такую фотографию видела впервые.
— Где это ты?
— Не знаю. — пожала плечами Алька. — Я такую фотку не помню. И кофту эту я одевала всего-то пару раз.
Мы снова воззрились на снимок, а Евгения Сергеевна нервно поерзала. И тут Алина заорала, как сумасшедшая, перепугав нас чуть не до икоты.
— А-а-а! Вспомнила! Это я ходила со Светкой Полуниной смотреть результаты экзаменов в университете. Там как раз вот такие перила. И мороженое мы ели, точно! Только вот Светки почему-то на снимке нет.
— А фотографировал тебя кто? — не унималась я.
— Представления не имею. — снова пожала плечами Алька.
— Странно, откуда у Максима такая фотография? — негромко сказала я.
— Мне ведь что прислали, то я и показываю. — всполошилась Евгения Сергеевна.
— Да нет, вы не волнуйтесь, это мы о своем. — успокоила я гостью и вернула ей странный снимок.
Тетушка бережно упрятала его назад в сумку и вопросительно подняла на нас глаза. Мол, и дальше мучить будете, или хватит уже? Но у меня оставался последний, очень важный для меня вопрос.
— Так сколько же родственников у Алины со стороны матери?
— А двое всего — я, да мой сын Саша. — порадовала меня Евгения Сергеевна.
Большой наплыв родни мне вряд ли бы понравился, а двое — это нормально. От сердца вроде бы отлегло, так что настало время проявить гостеприимство.
— Вы прямо с поезда к нам?
— С автобуса. — уточнила тетушка. — Шесть часов тряслась, все кости с места сдвинулись.
— У нас остановитесь?
— Если не выгоните? — широко развела она руками и улыбнулась.
Улыбка у Евгении Сергеевны была хорошая, это я сразу заметила, а теперь, когда вроде бы многое стало ясным, мне даже стала нравиться эта внезапно появившаяся родственница.
— Ну, тогда Алина покажет вам
