class="p1">Совсем недалеко здесь инфекционный госпиталь, расположенный за колючей проволокой. Его недавно разбили, поскольку по базе покатилась волна гепатита. Но, как сказал нам Марат Сергеевич, он нас обеспечил препаратом для профилактики — 50 литров натурального продукта и мешок верблюжьей колючки. Где он только собрал это растение, понятия не имею.
Пока мы подъезжали к приёмному отделению, я видел, что другая машина проехала чуть дальше и остановилась. Солдаты в белых халатах вытащили носилки с Батыровым и Сабитовичем. Их сразу отправили в операционный блок.
Когда мой УАЗ «таблетка» остановился у приёмного отделения, я сразу подумал о столь интересном решении командира эскадрильи. В нём стоит искать и плюсы. Два, а то и три дня, никаких задач, постановок и душной палатки.
Баграмский медсанбат представлял из себя комплекс из нескольких строений. В основном это были ещё палатки, но они активно заменялись постройками из сборных конструкций. Проще говоря «модулями».
Здесь уже везде стоят кондиционеры, цветы на окнах, а больничная пайка должна быть вкуснее еды в столовой. А сколько молоденьких медсестёр!
И только я подумал о девушках в облегающих халатиках с выбивающимися локонами из-под белых колпаков, как из дверей приёмного отделения вышла милая и… очень целеустремлённая Антонина.
— Саша! Родненький! Не ранен? Где болит? Почему не перевязали его, Марат Сергеевич? Человек в крови…
— Белецкая, цыц! Клюковкин целый и невредимый. Одна проблема — выпить не хочет. Так и запишем в истории болезни, что у лейтенанта пропал аппетит, — улыбнулся Марат Сергеевич.
— Всё равно, согласно пункту…
И началось в деревне лето! Антонина наизусть напомнила какие-то приказы и директивы, о существовании которых Марат Сергеевич в принципе не знал. У него уши в трубочку свернулись от такого потока данных.
— Я с ней не пойду, Марат Сергеевич, — шепнул я доктору, пока Тося пошла жаловаться кому-то из врачей.
— Клюковкин, иди с ней! Заклинаю. Иначе я сегодня нажрусь со стыда, что медсестра знает документы лучше меня, — попросил Иванов.
— Исключительно ради вас, доктор, — ответил я, и мы с Маратом Сергеевичем ударили по рукам.
Уже на крыльце, я почувствовал, как пахнет лекарствами и помытыми полами. Кристальная чистота в коридорах и на посту дежурной медсестры. Даже как-то неудобно входить в грязной одежде, с которой сыпется песок.
Присев рядом с дежурной медсестрой, она меня тут же начала опрашивать и вести записи по всей строгости медицинского закона. Не забыла раздеть, проверить давление и пульс, температуру измерить.
Выглядела она совсем не бодро.
— Ещё раз, фамилия? — зевала девушка, «клюнув» носом.
Совсем чуть-чуть и она может так и на шариковую ручку напороться, которой пишет.
— Девушка, а вы когда спали в последний раз? — спросил я.
— А сегодня какое число?
— Третье.
— Тогда не помню, — отмахнулась она, ещё раз зевнула и посмотрела на меня глазами бодрствующей совы. — Фамилия, красавчик.
Я ответил ей, но девушка всё равно не успела записать. Медсестра облокотилась на руку и заснула. Я выждал пару секунд, подошёл к ней. За её спиной была армейская кровать. Аккуратно взял на руки и собирался положить уже на спальное место, как рядом появилась Тося.
Взгляд у девушки был такой, будто серийный убийца давно не пополнял список жертв и увидел потенциальную.
— Это… как… Сашенька⁈ — запинаясь, указала на медсестру в моих руках Белецкая.
— Глубокий вдох и выдох. Вот так, а теперь замри и скажи мне, сколько будет 574 плюс 745.
— Сейчас… так…
На пару минут я Тосю отвлёк. Хватит, чтобы положить медсестру и дописать информацию о себе.
— Два на ум пошло… — продолжала шевелить извилинами девушка.
— Не два, а один, — поправил я Тосю.
— Получается, получается… а зачем я вообще это считаю, Саш? — спросила Антонина, когда я закончил заполнять информацию о себе в истории болезни.
— Да я уже и сам не знаю. Так, куда мне идти? — спросил я.
— Сначала помыться. А то ты как будто песочные ванны принимал. Комбинезон оставь, я постираю.
От услуг прачечной я отказался. Пока раздевался в душе, Тося стояла рядом и следила за мной.
— Антонина, а у вас нету других дел? Там к вам раненых привезли.
— Там достаточно врачей и медсестёр. Ты тоже вновь прибывший, поэтому тебе нужно всё рассказать. Я договорилась, чтобы тебя в маленькую палату положили. Там уже выздоравливающие. Причём, все старшие офицеры.
— А в других как распределены раненые?
Я уже стоял с голым торсом и в одних трусах. Антонина застыла с протянутой рукой, на которую я повесил грязные штаны.
— Кроме 2й палаты, везде по два яруса. Но в ней людей больше. Так, просто не посидишь и не поболтаешь, — ответила Тося.
То что мне и нужно. Зато три дня меня никто не будет беспокоить. Главное — достать самую «интереснейшую» книжку, под которую можно быстро уснуть.
— Тосечка, солнышко, а ты будешь и в душевой кабинке за мной смотреть?
— А что я там не видела? — спокойно спросила девушка.
Я и забыл, что Клюковкин имел сексуальную связь с Антониной.
— Не думаю, что это правильно, — недвусмысленно намекнул я, и Тося нехотя ушла.
Вода в душе была совсем не горячая, но мне нужно было окунуться и привести мысли в порядок. Стоя под прохладными струями воды, я вспоминал весь бой. Каждый выстрел, взрыв и предсмертные крики духов вновь пропустил через себя. Сердце заколотилось с новой силой в груди, а зубы начали стучать друг об друга. Всё тело напряглось так, что я не мог пошевелиться.
Открыв глаза, уставился вниз. Смотрел, как в сливную дырку с водой уходит грязь и кровь с моих рук. Сердце успокоилось, а напряжение улетучилось.
Приняв душ и надев больничную одежду, я отправился в палату. Тося перехватила меня на выходе из душевой и гордо шла впереди, показывая дорогу.
— Тут у нас процедурная. Раздача таблеток происходит здесь, как и перевязка, — указывала она на помещение по ходу нашего движения.
Тося начала обрабатывать мне царапины и ссадины. Будто бы они сами не заживут.
— Саш, ну и как там? Страшно было? — спросила Антонина, осматривая царапину на шее.
— По-разному. Главное, что задачу выполнили и живы остались.
— Ты больше так не рискуй. Выпрыгивай из вертолёта, и всё. Сломаешь себе что-нибудь, но это не страшно…
Конечно! Можно руку сломать, а можно
