Там их встретила женщина. Она была не стара, но полная тяжёлого труда жизнь заставила красоту молодости угасать раньше времени. Волосы выгорели на солнце, руки изрезаны сетью, а на ноге след от укуса.
Несмотря на это, она приняла гостей довольно тепло, хоть и с некоторой настороженностью. Дымящаяся рыбная похлёбка, поданная в глиняных чашках, была съедена моментально. Даже Маркус, довольно прохладно относившийся к рыбе, не смог устоять.
— Нечасто у нас бывают гости, — сказала женщина, убирая посуду. — И уж совсем редко волшебники. Вы ведь из волшебной школы по ту сторону моря, верно?
— Да. Я был там деканом факультета Огня.
— Огня! — испуганно всплеснула руками женщина. — Снова огненный маг!
— Снова? Кто же был до того? — удивился Маркус.
— Сынок, как его звали, помнишь?
— Кажется, Миранус или Миренус. Не припомню, имена у вас уж больно мудрёные.
— Мирениус, — пробормотал маг. — Наверное, это было пару месяцев назад?
— Ага. А вы откуда знаете? Вы, наверное, ещё провидец или вроде того, да? — загорелся юноша.
— Нет, просто я знал этого человека. Он был моим коллегой, — мягко проговорил Маркус и, увидев непонимание на лицах рыбаков, добавил: — Работали мы вместе. В Академии. Архимаг отправил его в отставку из-за возраста, хотя все мы понимали, что это вздор. Мирениус ещё мог дать фору многим молодым магам. Но что же он делал в ваших краях?
Женщина поджала губы, посмотрела на сына и вышла из хижины. Мальчик проводил её со вздохом.
— Мама не любит этой истории. Я его нашёл, когда из города возвращался. Прямо на дороге, чуть живого. На него будто волк напал, одежда изорвана, израненный, в крови. Ну, я его на спину подхватил и сюда. Быстро он оклемался для старика, надо сказать, вот только рассказывать, что с ним случилось, отказался наотрез. Говорит, мол, разбойники напали. Но я вам так скажу, какие тут могут быть разбойники? По этой дороге рыбаки из деревни в город только и ходят, а с нашего брата и взять нечего, разве только свежей трески. А ещё вот что скажу, пока мама не слышит, — паренёк заговорил тише. — Не мог человек такого с ним сотворить.
— В каком это смысле, — нахмурился Маркус.
— Ну, — юноша запнулся, — знаете, с него будто кожу содрать хотели. И следы такие, будто бы от спрута, но какие спруты так далеко от берега? Не, то нечисть была какая-то!
— Будет тебе, Уилл, гостей пугать, — строго прервала его мать, вернувшись в дом. — Лучше отцу сеть отнеси. Он ждать не любит, надерёт уши-то!
Побыв в хижине ещё немного и съев ещё по миске похлёбки, Маркус и Тиберий покинули гостеприимный дом и направились в Хельмар.
— Что бы это всё могло значить… — бормотал маг.
— Да мало ли, что в этих краях водится, — зевнул Тиберий. — Вдруг и в самом деле волки или разбойники. Говорит, человек такого сделать не мог? Знаете, я как-то читал одну книгу по пыточному делу, так там…
— Нет. Это как-то связано, — перебил Маркус. — Я что-то такое знал. Вертится в голове, уже вот-вот…
Рыбаки сказали, Мирениус отправился на Запад. Но сейчас важно не это. Спрут, щупальца… Тварь с щупальцами, способная справиться с умелым магом. А почему именно магом? Их притягивает магия? Они охотятся за магией? За магами? Выслеживают магов? Маркус напряг память. Голова ещё не работала как следует, но мыслил он уже куда яснее, чем когда очнулся на песке. Маг вспомнил свой собственный курс обучения, словно из в прошлой жизни. Он рассказывал об этом студентам, они не слушали, но…
— Magos venator, — проговорил, наконец, Маркус. — Похоже на него.
— Это же мой родной язык! — просиял Тиберий. — Но вы, кажется, сказали, «охотник на магов»?
— Именно. Так зовут демонических тварей, способных выследить волшебника по запаху магии, исходящему от него.
— Запаху магии? — недоумённо переспросил Тиберий.
— Эманационный след, остающийся после… Постараюсь объяснить проще: они выискивают магов и медленно убивают. Сначала ранят, оставляют без сил, а потом высасывают магическую силу, пока магический канал, который питает волшебника, не иссякнет. Похоже, Мирениус подвергся нападению подобного существа. Их единственная слабость этих демонов — они предпочитают оставаться один на один с жертвой, ведь пока тварь кормится, она уязвима.А тот парень, рыбак, вероятно, её спугнул.
— И что это значит для нас, Маркус?
— Только то, что я в большой опасности. И ты тоже, если пойдёшь со мной. Эти твари не появляются в Аталоре просто так. Сами собой могут завестись черти, бесы, даже низшие демоны, но никак не венаторы. Нет, их кто-то призывает и натравливает. Пешком идти крайне опасно. Возьму в Хельмаре повозку, и да поможет мне Сэзморил добраться до Дракенталя без происшествий.
— Звучит опасно, — поёжился Тиберий. — Но если я оставлю вас сейчас, то перестану себя уважать. Раз уж Квинт Тиберий Валериан отправился на край земли, разве он может бросить человека в беде? Это совсем не по-аэтийски! Так что я отправляюсь с вами, Маркус.
— Поверьте, я ценю это. Однако, денег у нас с вами немного. Боюсь, что придётся искать способы заработка. Впрочем, я сносно понимаю в алхимическом ремесле и травах. Очень надеюсь, что мои знания пригодятся по пути больше, чем магия, ибо ничто не привлекает венаторов так сильно, как проявления магической силы. А магия огня оставляет самый яркий след.
— Я с вами до конца, — Тиберий положил руку на сердце по аэтийскому обычаю. — Conjuncte ad finem. Вместе до конца.
— Будем надеяться, что конец наступит нескоро, Тиберий, — маг улыбнулся и постарался вложить в эту улыбку всю веру в лучшее, которая, словно крошечный уголёк, всё ещё теплилась в его душе.
* * *
Карл Эльдштерн очнулся от тревожного сна, полного путанных видений, но реальность оказалась куда хуже. Было холодно, душно и сыро. Царящий вокруг мрак разгонял лишь свет, проникавший через узкое окошко двери. Алхимик сидел на жёстком лежаке в тесной камере темницы Пламенного замка, и до сих пор не мог поверить, что это происходит наяву.
Голова болела, свежие ссадины на локтях и коленях горели, словно ожоги. Его приволокли сюда прямо в том, в чём был, так что кожаная жилетка и серая рубаха оказались запачканы о грязный пол, а почти новые коричневые штаны безнадёжно порваны. «Ублюдки, — думал старый алхимик, — напасть на старика в его собственном доме и приволочь его в эту сырую нору! И чего ради!» «Приказ Дериана Рейнара… Соучастие в преступном заговоре…» — вспомнил он слова стражника. Какой, ко всем чертям, заговор, когда ему иной раз приходится просить Рию отыскать нужную склянку… Рия! На глаза старика навернулись слёзы. Куда могли деть его племянницу, он не знал, но вознамерился во что бы то ни стало это выяснить. Он, кряхтя, поднялся на ноги, и начал что есть сил колотить по двери.
— Прекратить шум! Чего надо? — раздался грубый голос с другой стороны двери.
— Где моя племянница, ублюдок⁈ Отвечай! — Карл трясся от бессилия и злости, наполнившей каждую частичку его тела.
— Ха! Неужто дверь выломать решил, дед? Побереги силы. Сейчас сообщу, что ты очнулся. А там, глядишь, и про девчонку твою чего узнаешь. С тобой как раз хотел главный поговорить.
Какой ещё главный? Неужто Рейнар. Уж сейчас Карл Эльдштерн скажет ему всё, что думает о его стражниках, темницах и заговорах. Хотя в глубине души алхимик и понимал, что ничего серьёзного он сделать в такой ситуации не сможет, ему просто хотелось выплеснуть накипевшее. Когда за дверью вновь послышались шаги, он уже был готов наброситься с кулаками на каждого, кто войдёт в камеру. Дверь со скрипом открылась, и ринувшийся в дверной проём Карл был тут же встречен толчком в живот, от которого у него перехватило дыхание и пропало всякое желание сопротивляться.
Под противный смех старик скрючился от тупой боли и упал на холодный пол камеры.
— Доброе утро! — голос принадлежал тому же стражнику, с которым алхимик разговаривал ранее. — Ну вот, Том, я ж говорил, он кинется. Дикие люди, эти имперцы, чуть что, сразу набрасываются. А старый добрый пинок в живот мигом отрезвляет!
— Смотри не переусердствуй, Хоб. Как бы у него селезёнка не лопнула. Слыхал, что Раухель сказал? На допрос он нужен целый и невредимый. Иначе оба по шее получим.
