Да-да, заходите, кто там? — выкрикнул он.
— Здорово, Колямба, — сказал я, входя в кабинет. Прикрыл дверь, сел на стул, огляделся. Ничего здесь особенно не поменялось — те же столы, коробки какие-то друг на друге. Одна открытая, из нее выглядывают бананы. Вот так внезапно…
— Здорово, Вован! — Колямба грохнул трубку телефона на аппарат, шумно выдохнул и плюхнулся на свое место. — Вот ведь люди, а! Пять тонн свинца, говорит. Срочно. Вынь да положь… В лепешку расшибись, а надо. А где я ему сейчас свинец возьму? У пацанов за гаражами биты что ли отбирать?
— Сбор свинцового металлолома объявить? — усмехнувшись, предложил я. — По старой памяти, как в пионерском детстве могут и сами тогда биты притащить. За мороженку.
— Сбор металлолома, говоришь… — по лбу Колямбы зазмеились «морщины тугодума». — Так это же надо оповещение устраивать, склад опять же… Тьфу ты! Шуточки все у тебя!
— Чем богаты, дядя Коля! — хохотнул я и развел руками.
— Так… — Колямба уставился на меня своими маленькими кабаньими глазками, будто соображая, кто я такой, и что мне здесь нужно. — Это, кстати, хорошо, что ты зашел, мне надо с тобой один вопросик обкашлять!
— Внемлю! — с пафосом и чувством сказал я, положив руку на грудь в районе сердца.
— Да я про это овощехранилище опять, — Колямба с шумом втянул в себя воздух. — Есть мнение, что к нему нужно все-таки приложить руки и голову, чтобы вывести на постоянный доход. Чтобы это не разовой акцией было, а всякие детки-студентики каждый день туда денежки несли. Что думаешь?
— Хорошая мысль, — кивнул я.
— Ты понимаешь, мне такие вот дела поперек… всего! — он чиркнул ладонью по тому месту, где у него должна была быть шея. В этот момент затрезвонил телефон, но он поднял трубку и тут же бросил ее на место. — Вот когда надо чего достать или перевезти, тут я на коне. А когда зазывать, заманивать и прикармливать, я как мордой об стену.
— У каждого свое призвание, это правда, — хмыкнул я.
— Я же как думал? — продолжал разглагольствовать Колямба. — Устроить там дискотеки для молодежи, дело простое — музычку врубил погромче и этот, как его… Шар такой с зеркалами, чтобы крутился — и все! Что сложного-то? На кнопочку нажал, и пущай пляшут.
— Ну так-то все верно, — поддакнул я.
— Слушай, вот ты жук! — рассмеялся Колямба. — Ты чего тут мне киваешь, не понимаешь что ли, к чему я веду?
— Сколько? — спросил я.
— Чего? — мой шарообразный собеседник сделал вид, что не понял.
— Ты же мне предлагаешь культ-массовое направление в твоем теневом картеле возглавить, если я правильно понимаю твои намеки, — хмыкнул я. — Вот я и спрашиваю — сколько денег ты мне заплатишь. Или ты думаешь, что я бесплатно буду работать?
— Ну… Такое дело… — замялся Колямба и забарабанил по столу похожими на сардельки пальцами. — Это же пока получается шкуру неубитого медведя делить, так-нет? Я тебе сейчас предложу сумму, а ты все мероприятия провалишь, и что мне тогда, себе в убыток получается работать?
— Двадцать пять процентов, — секунду подумав, сказал я.
— Сколько⁈ — выпучил глаза Колямба.
— Четверть дохода с тех мероприятий, которые я буду устраивать, — не меняя тона, продолжил я. — Это для меня и моей команды. Плюс гонорары группам, которые будут выступать. И всяким там прочим наемникам, которые потребуются.
— Ничего себе рассчеты ты мне тут устроил! — Колямба грозно подался вперед, упершись круглым животом в крышку стола. — А мне тогда что же получится? Шиш с маслом?
— Больше, чем если это твое овощехранилище будет бесполезно простаивать, — я пожал плечами. — Так-то ты ничем не рискуешь. Будут люди — будут деньги. Не будет людей, значит и мне платить ничего будет не нужно.
Колямба молчал и сопел. Я тоже заткнулся, наблюдая, как в его кабаньих глазенках мелькают циферки.
— Пятнадцать! — выпалил он.
— Давай сойдемся на двадцати, — сказал я. — И оплата уборки в мои обязанности не входит.
— Вот ты жук, а… — снова повторил он. Теперь уже скорее задумчиво. — Я думал, доброе дело делаю, чтобы вы, ребятишки, фигней не страдали, да по подвалам клей не нюхали. Чтобы было где собраться и поплясать…
— Эх, Колямба, добродетельность — она такая, — хохотнул я. — Каждый норовит сесть на шею и ножки свесить!
— Двадцать процентов… — задумчиво повторил он, как будто пытаясь примириться с этой ужасной цифрой в своей голове. — Двадцать, понимаешь, процентов…
— Кстати да, Колямба, а что насчет того концерта? — невинно спросил я. — Мне там доля никакая не полагается?
— Вовчик, ты совсем-то не наглей! — напустился на меня Колямба. — Там за одну только проводку, которую вы сожгли, отдать пришлось… Ээээх! И уборку еще потом оплатить! Хорошо, если в ноль сработали, билеты-то копеечные были, а цены ишь как растут! Не угнаться!
— Не звезди, мы там навели порядок после себя, — усмехнулся я. — Даже сортиры помыли!
— Ой, да что вы там навели, смех один! — Колямба хлопнул себя по жирным ляжкам. — И
