на то, что я сказал Ратибору, есть пределы до которых академия сможет тебя защитить. Не говоря уже о том, что вечно ты в её стенах сидеть не будешь.
— Я понимаю, — согласился Мирослав, — Первым конфликт начинать не стану. Но если придётся, буду защищаться.
— Ясное дело, — ответил наставник, — Ладно. Пойдём-ка за мной. Чую, потенциал у тебя есть, но точно можно будет понять лишь, когда пробудим силу.
— Что, прям сразу? — спросил юноша, — Отец, когда рассказывал о студенческих годах, говорил, что всех собирают на церемонии после окончания жатвы.
— Раньше так и было, — вздохнул Зубр, — Но после того, как князем стал Изяслав, всё поменялось. Он настоял, что целое лето кормить толпу дармоедов дело неблагодарное, а потому надо пробуждать силу сразу, чтобы отсеивать бездарей. Пусть академия и не находится под прямой властью Изяслава, он один из семи князей Семикняжия, а потому с его запросами приходится считаться.
— Так и исчезают традиции, — покачал головой Мирослав, не став озвучивать вторую часть фразы:
«Из-за мелочной жадности.»
Злословить в сторону князя не стоит, даже если он того заслуживает. Никогда не знаешь, каких на самом деле взглядов придерживается твой собеседник. Да и не факт, что первые впечатления о здешнем правителе верны. Так что лучше попридержать едкие комментарии при себе.
Наставник привёл юношу на просторную зелёную поляну, в центре которой стоял дуб. Да не какой-то заурядный. Перекрученный ствол и изгибающиеся под странными углами ветви напоминали ему молнии. Несмотря на то, что ветра совсем не было, листья дуба беспрестанно трепетали, переливаясь золотистыми искорками. Стоило приблизиться, как Мирослав ощутил давление грубой, но не агрессивной силы. Это определённо был Перунов Дуб — один из немногих даров, что оставили после себя боги.
— Батюшка-дуб, — поклонился ему Зубр, — Одари юнца благословением.
Юноша подошёл ближе и также поклонился древу.
— Подойди и положи ладони на ствол. Если древо признает наличие в тебе силы, то спустит жёлудь.
— Хорошо, — кивнул Мирослав и выполнил указание.
Мощь дуба обрушилась на него, словно волна, и тут же отступила. Одна из ветвей покачнулась особенно резко и в своевременно подставленные ладони юноши упал жёлудь. С виду он казался совершенно обычным, но пульсирующая в нём сила покалывала кожу, отметая все сомнения — этот предмет особенный.
— Теперь слушай внимательно, — сказал Зубр, когда Мирослав отошёл от древа, — Жёлудь — особый божественный дар, который позволит тебе безопасно сформировать первый хвост и поместить в него способность наиболее подходящую твоей натуре. Так что провести ритуал нужно максимально ответственно.
— Я понимаю, — кивнул юноша, — Следующие способности можно будет получить лишь из ядер монстров с риском для жизни. Отец мне говорил.
— Правильно, — сказал наставник, — Первый этап таков: нужно проглотить жёлудь и встать прямо. Лицом к небу, руки расправить в стороны и поднять вверх под углом. Так ты сможешь проникнуть в свои духовные чертоги и начать второй этап.
Вот это уже было новостью для юноши. Все практики, которые были ему известны, предполагали расслабление тела для концентрации духа. Здесь же необходимо было встать в достаточно неудобную позу.
Тем временем наставник показал ему, как выглядит необходимая поза.
— Наставник Зубр, можно задать вопрос?
— Конечно.
— Почему нужно встать именно так? Звучит неудобно, а нужно ещё и концентрироваться на своей внутренней силе.
— Нечасто кто-то спрашивает. Но тому есть сразу две причины. Так ты ритуально уподобляешься древу и устанавливаешь максимально близкий к природе поток живы. Второй — если что-то пойдёт не так, твоя концентрация нарушится и тело тут же прервёт ритуал само.
— Кажется, понял. Со стороны неясно всё ли идёт как положено, а значит, проводящий ритуал должен быть способен помочь себе сам. Ну и общеизвестно, что навья сила слабеет под светом солнца, а оттого и такой выбор времени. Всё, чтобы сразу сформировать привычку в будущем поглощать ядра правильно.
— Абсолютно верно! — одобрительно хлопнул ученика по плечу Зубр, — Теперь о втором этапе. В чертогах будет твой духовный очаг. Туда нужно поместить ядро или жёлудь. После этого просто сосредоточься на пламени. Ты увидишь весь доступный тебе потенциал, что сокрыт внутри. Это может принимать разные формы, так что главное просто понять принцип. Ищи то, что тебе будет ближе всего по духу.
— То есть обретение духовного умения сродни алхимическому процессу, — пробормотал себе под нос Мирослав, — Очищающее пламя высвобождает всё ценное, что сокрыто внутри материала, а потом нужно лишь отделить те компоненты, что нужны тебе, и соединить в нечто новое.
— Ха, эко ты завернул, — покачал головой Зубр, — Можно и так сказать. Оно и не важно, главное, что принцип ты понял, а остальное уже на личном опыте прочувствуешь.
— Мне стоит ещё что-то знать? — спросил юноша.
— Да вроде это всё… — сказал наставник, а потом хлопнул себя по бедру, спохватившись, — Вот ещё что. Бывает такое, что какие-то возможности ускользнут от тебя, а то и вообще выбора не будет. Главное в таком случае не терять самообладания и принять то, что сможешь. Поглоти как можно больше подаренной тебе силы, даже если она будет не тем, что хотелось бы. Другой такой возможности уже не представится. Ядра монстров куда менее щедры.
— Понял, — кивнул Мирослав, — Спасибо за информацию.
Он отошёл ещё немного подальше от дерева, проглотил жёлудь, запрокинул голову к небу и расправил руки. Всё, как учил наставник. Едва он начал концентрироваться на своём духе, как ощущение неудобства позы и тепла солнца на коже начали отступать. На смену им пришла лёгкость, перерастающая в полную невесомость. И вот окружающий мир полностью исчез. Через мгновение пустота сменилась белокаменными хоромами, в центре которых расположился массивный очаг.
— Да уж… Мир изменился. Я всё ещё помню чувство восторга, которое ощутил впервые оказавшись в своём духовном саду. Сейчас же… — юноша покачал головой, — Ладно. На это нет времени. Каким бы не стало самосовершенствование, я должен добраться до вершины и заполучить бессмертие. Остальное лишь мелочи, которые всегда можно преодолеть.
Поглощённый в материальном мире жёлудь в духовном оказался в его ладони. Так что юноша сунул его в печь и языки пламени, словно нежные руки, подхватили семя дуба, принявшись вертеть в своих объятиях. Стоило сконцентрироваться, как скорлупа начала трескаться, а стены чертогов обратились вереницей
