ее небрежность или малейшую ошибку. Ведь тогда от нее будет больше вреда, чем пользы.
И это не тот случай, когда Когти могла бы воспользоваться своим высоким положением и с достоинством напомнить: «Сон, я работала здесь, когда твой юный отец только-только возглавил агентство. Я, можно сказать, меняла тебе подгузники». Если бы такие доводы работали, агентство ничем не отличалось бы от захудалых семейных фирмочек, где не в состоянии уволить пожилого и бесполезного сотрудника из уважения к прошлым заслугам. Более того, она и сама не хотела, чтобы ее считали старым мешком с костями, гниющим в чулане. Когти давно решила: как только Сон намекнет, что хочет от нее избавиться, что она стала обузой, которую величают Бабушкой или Крестной только из уважения к статусу партнера-основателя, она тут же уйдет.
Все эти годы Когти забирала только фиксированную ежемесячную оплату, потому что не любила сама распоряжаться деньгами. Но реальная заработанная ею сумма, которая хранилась на счете агентства — если ее еще не разбазарили, — была довольно ощутимой. Когда Когти решит отойти от дел, она попросту возьмет весь свой гонорар.
Учитывая состояние рынка, ей не удастся приобрести целое здание, чтобы сдавать его в аренду, но денег вполне хватит, чтобы прикупить в жилом районе небольшое кафе, где подают жареную курятину и пиво. Если Когти не пустится слишком быстро расширять бизнес, не станет жертвой программы реновации и ее не кинут партнеры, оставив ни с чем, — есть все шансы спокойно прожить остаток жизни.
У нее не было жадных наследников, которые прибегут потрошить сундуки, как не было и родных, требующих дорогостоящего ухода. Так что им с Гирей хватит за глаза. А поскольку Когти не склонна болтать с незнакомцами, водить гостей и закладывать за воротник, ее ждет благополучное будущее. Чтобы преуспеть в таком нехитром бизнесе, совсем не обязательно быть душой компании.
Когда сотруднику за пятьдесят, он в любой момент может оказаться следующим в очереди на пенсию, какой бы высокий пост ни занимал раньше. Когти не раз наблюдала, как бывшие директора крупных дистрибьюторских компаний на свой пенсионный пакет открывали ресторанчик, где кормили прежних работодателей. Что бы ни стояло за этими историями, все пенсионеры считали, что открывают новую главу в своей жизни.
В наши дни, в условиях рецессии, лишь немногие счастливчики могут смолоду найти свой путь. И даже если его не найти, а просто осознать, что никакого предназначения и не было, надо готовиться к тому, что в старости придется открыть магазин или сдавать свою недвижимость. В тридцать или в сорок, не говоря уже про более преклонный возраст, трудно избежать потерь, поэтому мало кому удается как следует устроиться.
А она может в любой момент забрать свои накопления, и даже в условиях общего кризиса ее ждет вполне достойная жизнь на пенсии. Не придется вымаливать у детей деньги на карманные расходы или, что еще хуже, бесполезно гнить в съемной однушке на окраине.
Несмотря на заслуженную возможность расслабиться в кресле, в агентстве Когти предпочитала по-прежнему заниматься реальной работой. И дело было даже не в том, что она испытала бы беспокойство или пустоту, отступив от привычного образа жизни. Не так уж много специалистов по борьбе с вредителями могли позволить себе насладиться финальным актом судьбы, поскольку в большинстве случаев для бывалого оперативника работа заканчивалась в момент неожиданной смерти на задании. И лишь изредка сотрудники успевали выйти на пенсию, открыть ресторан или химчистку, а то и удалиться в буддистский монастырь. Преградой к безопасной старости являлась сама уникальная природа службы по борьбе с вредителями.
Такая работа напоминает навязчивую привычку или одержимость, в некотором роде очень близкую к наркозависимости или игромании: ты не в состоянии бросить ее и продолжаешь работать помимо своей воли. Представить себе, как человек, который сорок пять лет убивал людей, жарит кур или чистит пиджаки, это все равно как представить волка, высиживающего яйца.
Когти не сомневалась: тем, кто выжил на этой работе, предстоит куда более тщательно избавляться от прошлого при переходе к мирной, неторопливой жизни на пенсии, чем любому другому профессионалу.
Она порой задумывалась о том, что изменится, если вычеркнуть из жизни десять или даже сорок пять лет, когда вся суть существования и так состоит в череде потерь и вычеркиваний, после которых остается лишь слабый след наподобие разводов мела на школьной доске. Когти никогда не рассчитывала умереть своей смертью и была не прочь покинуть этот мир в нужный момент, будь то из-за внезапной гибели или в схватке во время выполнения задания. Но всякий раз, как она собиралась высказать эту мысль директору Сону, что-то ей мешало, и она отступала.
«Это не самая привлекательная работа. Не стану говорить, что я ею занимаюсь, потому что кто-то же должен. И смешно утверждать, что мною движет стремление к справедливости. Но если деньги, которые я заработал, избавляясь от вредителей, я смогу потратить позже, когда сам стану хуже паразита, это не так уж плохо, верно?..»
Когда-то Когти мечтала делить пищу и простые радости вроде прогулок по снегу с мужчиной, который ей это говорил. Но она знала, что такие мирные дни ей не суждены, что она не имеет права даже мечтать об этом, иначе он поднял бы ее на смех.
— Привет. — Бык вошел через заднюю дверь, и Когти оторвалась от своих размышлений. — Смотрите, это же Бабуля!
Его появлению предшествовали запах папоротника и нарастающее у Когти ощущение недовольства. Ничего хорошего встреча с этим парнем не сулила. Когти подписала бумаги, которые подал ей Решала, и взяла конверт с информацией по следующему заданию. Направляясь к выходу, она сунула конверт в сумку.
Внезапно Бык схватил ее за рукав.
— Бабуля, куда же вы? Побудьте с нами. — Он пригладил непослушную копну волос.
Быку еще не исполнилось и тридцати пяти — немного моложе Решалы, — и хотя он хамил ей при каждой встрече, Сон особо ценил молодого сотрудника за готовность идти навстречу пожеланиям клиентов.
Поначалу Когти сочла, что Бык перебарщивает с одеколоном, но ей сказали, что это его естественный запах. Отправляясь на задание, ему даже приходится глушить аромат папоротника дезодорантом. Чистое бахвальство: ей-то хорошо было известно, что молодые способные специалисты по борьбе с вредителями нарочно оставляют следы на месте работы, словно псы, которые метят столбы.
Как и глупый псевдоним Быка, его манера говорить демонстрировала незрелость и небрежное отношение к работе, к тому же он выглядел как пьяница, который потерял работу, дом и все прочее, включая гардероб и
