радостью принялся за еду. Хлеб был чёрствый, сыр ещё черствее, но куда лучше, чем голодать.
- Ну, как, молодой человек, как живётся вам на белом свете? – спросил Высокий.
- Нормально живётся, - Генри предусмотрительно решил не вдаваться в паршивые подробности последних дней.
- Как же это может житься нормально, - фыркнул Карлик, - когда по всей земле стоит стон простых людей?
Генри прислушался, но никакого стона не услышал.
- Вы о чём это?
- Как может житься нормально простому люду, вроде нас с тобой, когда наш король держит нас в железном кулаке, под стальной пятой?
Генри искренне призадумался над этим тезисом, но всё равно ничего не понял.
- Что не так с нашим королём? – спросил он.
- Я вот за него не голосовал, - сказал Высокий. – А вот ты? Ты голосовал за нашего короля?
- Что делал? - не понял Генри.
- Голосовал. Это, короче, такая вещь, когда ты идёшь в специальное место и там говоришь, мол, хочу, чтобы нашим королём был Луи Девятый, а не Георг Красивый.
- Это что, типа я решаю, кто будет королём?
- Ну, как бы да. Но нет. Не только ты. Вообще все граждане Форенции приходят и говорят, хочу, чтобы королём был этот, а не тот. А потом специально отобранные люди считают, за кого больше людей говорило. Вот того и выбирают королём.
Так Генри понял, что перед ним сумасшедшие.
- Как это так, выбирать королей? Это вот когда они на поле битвы сходятся и бьют друг друга смертным боем, выясняя, кто заберёт королевство, это типа голосование?
Высокий призадумался.
- Нет, вообще не то.
- Ну, как же, вот как вы и говорили, у кого больше людей, тот и побеждает, да?
Высокий недовольно цыкнул.
- М-да, слабоват народишко ещё. Не дозрел до высоких идеалов. Вот и освобождай вас после этого.
- От чего этого меня освобождать? - обиделся Генри. - Я не раб какой-то, а свободный человек, иду куда захочу.
Высокий покачал головой.
- Это тебе кажется, что ты свободный человек, на самом деле мы все рабы короля. И так было сотни лет и ещё сотни лет могло бы быть, но не будет. Потому что мы боремся с королём за освобождение людей.
- А почему король вас в тюрьму не посадит, если вы такие опасные для него? - искренне не понял Генри.
Высокий гордо выпрямился.
- Потому что мы – сила. Мы власть, понимаешь?
- Нет, - сказал Генри. - Какая же у вас власть, если вы рядом со мной в одной грязи сидите и о чём-то рассуждаете. А король он на золотом троне сидит и всё такое. Кушает только с золота. Захотел - войну объявил, захотел - бабу красивую взял. Графиню там. Или даже принцессу какую. Вот это я понимаю - власть. А у вас какая власть?
- У нас власть от богов, от морали, высшая власть, понимаешь?
- Так вы священники, что ли? Так бы сразу и сказали, а то голову морочите.
- Да какие священники, балбес, - разозлился Высокий,- ничего ты не понимаешь.
- Это точно.
- Кто тебя, балбеса такого, вырастил?
- Мама с папой, - честно ответил Генри.
Вопрос, в общем-то, был обидный, но Генри здраво рассудил, что сидеть у огня и есть сыр куда приятнее, чем спать под деревом и на голодный желудок.
- Э, тут ты не прав, сынок. Преступная власть тебя вырастила, понимаешь? Как ягнёнка в стаде. А власть – это что?
- Что?
- Власть - это воля народа, понимаешь? Вот ты – кто? - спросил Высокий и назидательно поднял указательный палец вверх.
- Я Генри, - честно ответил Генри.
- Ты балбес, - разозлился Высокий.
- Он не виноват, - сказал Старик, - таким его вырастила порочная монархическая система.
- Меня мама с папой вырастили, - повторил Генри, злясь на этих сумасшедших.
Он не был уверен в том, что такое «порочная монархическая система» и она представлялась ему как злая мачеха, которая лупит скалкой за любую провинность. Его родная матушка, конечно, тоже не была подарком на день рождения, но скалкой его почти не лупила, и порочной, кажется, не была.
- Мы же хотим сделать так, чтобы никакой монархической системы не было вовсе, понимаешь? – продолжил тем временем Высокий, всем своим видом демонстрируя, что он игнорирует тупости Генри.
- Не очень.
- Ну, в общем, чтобы даже такой балбес, как ты, понял, это значит, что больше никакого короля не будет
- А кто вместо него указы будет раздавать?
- Не важно, - сказал Высокий. - Кто угодно. Хоть пастух, хоть кухарка. Это будет справедливое государство, где не будет нищих, зла, войн. Вообще ничего не будет плохого, одно лишь только хорошее. Будет целый совет мудрых людей, которые будут отдавать указания. А вчерашний пастух будет принимать мудрые решения, как их реализовывать в жизнь. Только это будет не король, а уж как называться будет такая должность и вовсе не важно. Хоть первый министр, хоть старший брат, который приглядывает за нами всеми.
- Хоть «король»? - вставил Генри.
Высокий разозлился так, что Генри испугался, что тот на него сейчас набросится с кулаками.
- Так, признавайся, засранец мелкий, ты шпион?
- Нет, - честно ответил Генри.
- А говоришь как шпион или болван.
- Он просто прожжённый монархист, - с неодобрением прошамкал Старик, который до того вроде был добр с Генри, а сейчас по непонятной причине тоже разозлился.
- Пока чернь глупа и необразованна, вроде этого юного балбеса, с которым мы имеем неудовольствие сегодня общаться, - наконец подал голос Карлик, - важнейшим из всех источников пропаганды для нас будут являться театр и кукольные выступления.
- Ага, - сказал, Генри радуясь, что разговор свернул хоть к чему-то ему знакомому. - Я люблю кукольные выступления. У нас в городе каждый год рядом проводится ярмарка, я там часто видел кукольников. В том году было одно особенно хорошее, там кукла в короне лупила палкой шутов и крикунов и потом им головы с плеч снесла. Не по настоящему, конечно, они же куклы, я понимаю, но мне понравилось, было весело.
- Я одного понять не могу, - сказал Высокий. - Ты или очень тупой или очень умный. Перефразируя так, чтобы даже ты понял, спрошу в
