давит на нее.
– У меня голова кругом идет! – воскликнула Рокси. – Почему мы все так поздно поняли, какая Никки на самом деле?!
– Чем ближе человек, тем сильнее он усыпляет.
– А Джел?.. Неужели нет хотя бы малюсенького шанса, что она оклемается?
Калли промолчала. Когда ее мысли обращались к Джел – вот тут-то она и взлетала до того самого пика отчаяния. Смерть Джел занимала первое место среди всех ее несчастий. Калли смирилась с нищетой; ее держала на плаву надежда на то, что мама обязательно выздоровеет; она понимала, что ей удастся смириться с крахом многолетней дружбы, а также Калли была уверена, что выдержит все испытания, которые ей подкинет ее новый хозяин, она непременно расплатится с Фрай и забудет обо всем, как о страшном сне. Потеря Джел – вот с чем Калли не могла смириться и где надежда точно была мертва. Боль – это слишком емко, скудно, это совсем не то слово, способное описать то, что Калли чувствовала всякий раз, когда кто-то упоминал Джел.
– Господи, Калли, как мне жаль! – Рокси осторожно обняла Калли, заметив, как та едва дышит, словно мраморная плита придавила ее тощее тельце. – Но знаешь, я чертовски рада, что ты здесь. У меня ведь тут нет подруг. Так, побухать и только. Я в основном с Квиллом общаюсь, ну и с Арджи. А теперь у меня есть ты!
– Рокси… спасибо тебе за все.
– Так, давай я покажу тебе нашу школу, а? – Рокси схватила Калли за руку и стала энергично расталкивать толпу. – В общем, это холл. Чуть дальше – туалеты, ну это по запаху понятно, рядом с ними столовая, слева лестница. Наверху все аудитории. Еще у нас где-то есть библиотека, но туда все ходят, чтобы поспать между уроками. Самое классное место – это двор. Здесь регулярно что-то происходит. У нас тут такие чудики водятся! Но это отдельная тема. Ах да, курить можно у стадиона. Учителя и директор Оглсби, наивные, не следят за этим местом, думают, что оно священное, и здоровый дух искоренит желание у учеников вставить в свой рот «табачный тампончик».
Калли неожиданно рассмеялась.
– Великолепная экскурсия!
Рокси очень напоминала Никки. Лучшую ее часть, разумеется, – неунывающую, энергичную, яркую. Ну вот, черт, опять Калли подумала о Никки…
– Слушай, ты чего такая зажатая, а? А ну расслабься быстро! «Блэкстон» – очень дружелюбное место. Здесь вообще не нужно париться. Не то что у вас в «Греджерс», – хихикнула Рокси.
– Так, значит, это правда. К нам перевелась мажорка из «Греджерс»!
Калли и Рокси обернулись. Их взору предстала Марийона Маккинни. Вы же не забыли, как Калли с Марийоной вцепились друг в друга на вечеринке Скендера Хардайкера? Маккинни подумала, что Калли хочет увести ее парня – Лоренди Гриниджа. Вот Марийона об этом не забыла, к несчастью для Калантии.
– Здравствуй, Марийона.
– О, ты помнишь мое имя? Как приятно. А вот я твое забыла. Но ничего! Я буду звать тебя Мышкой или Крыской. Тебе как больше нравится?
Рядом с Марийоной стояла ее подруга – Джустис Пруст, которая, к слову, вместе с Маккинни принимала участие в той драке. И вот она тоже решила высказаться:
– Нет, Мари, ей не подходит ни то, ни другое. Она – Блоха.
– Блоха? Почему? – расхохоталась Марийона.
– Мелкая, противная. Скачет с места на место. Ну точно Блоха!
– Джу, я тебя обожаю! Ну что ж, Блоха, добро пожаловать в «Блэкстон»! Тебе здесь не рады!
Рокси не понимала, как Калли удалось так спокойно перенести это идиотское представление. Истина же такова: нападки Марийоны для Калли были такими же ничтожными, как укус комара для тяжелораненого солдата. Калли лишь ухмыльнулась в ответ, в то же время прекрасно понимая, что Мари и Джу теперь от нее так просто не отстанут, и ее пребывание в новой школе будет отнюдь не спокойным.
– Да уж… очень дружелюбное место.
Глава 2
Последние три года Элеттра жила только одной мыслью: что бы ни произошло в ее жизни, она всегда может приехать в Уортшир, где в старинном особняке ее с особым трепетом ждет графиня Монтемайор – добрая, прелестная женщина, готовая утешить в любое время суток и дать мудрый совет.
Три года назад Элеттра присоединилась к благотворительному отряду «Милосердие». На ее плечи легло много обязанностей, среди которых было и посещение миссис Монтемайор. Та жила в глуши, без родственников, могла рассчитывать только на свою верную собаку да помощницу. Графиня ослепла после смерти мужа, так на ее здоровье повлиял сильный стресс. Никто из «Милосердия» не хотел ехать в Уортшир, ведь требовалось немалое количество времени на дорогу, да и погодные условия тоже сыграли весомую роль в укреплении нежелания посещать это место – Уортшир располагался на вершине холма; суровый, шквалистый ветер был полноправным хозяином этого места, а еще ледяной дождь нередко гостил там…
Так сразу и не скажешь, что у Элеттры были мягкое, чуткое сердце и безграничная жалость ко всему беспомощному. Однако она действительно обладала всеми этими качествами, которые и побудили ее откликнуться на беду одинокой женщины.
Эл думала, что она будет помогать миссис Монтемайор по дому, делать то, что не успевает ее помощница, но графиня лишь просила сидеть рядом с ней пару часов, говорить о том, что происходит в мире, и почитать ей. Графиня страстно любила читать, но из-за необратимой болезни глаз она лишилась последней радости в жизни. За три года Элеттра и миссис Монтемайор отлично узнали друг друга. Графиня искренне полюбила девушку, переживала за нее. Эл тоже сильно привязалась к миссис Монтемайор, делилась с ней своими переживаниями. Однако о том, что с ней творит ее отец, Эл умолчала, поскольку очень боялась услышать те же слова, что ей сказала тетя Аделайн. Та ведь не поверила ей, плюс ко всему назвала сумасшедшей… Нет, Элеттра не могла рисковать, чтобы впоследствии разочароваться в еще одном близком человеке. Но миссис Монтемайор сердцем чуяла, что с ее милой собеседницей происходит что-то неладное, и поэтому она всегда старалась поддержать Элеттру, называя ее ласковым голосом, по-русски, Голубушкой. Эл не знала, что означает это слово, но от него веяло таким приятнейшим теплом, что она хотя бы на краткий миг забывала о своих жутких душевных ранах, стоило ей услышать его.
– Ну, как тебе? – улыбнулась графиня, сощурив помутневшие глаза.
– Мрачно… – ответила Эл, закрыв только что прочитанную вслух книгу «Преступление и наказание». – Не понимаю, почему вам так нравится Достоевский?
– Он не просто мне нравится, я без ума от него. Достоевский у меня прочно ассоциируется с Петербургом. Ох, Голубушка, Петербург – это лучший
