немного сбросить скорость. Нами овладела сила притяжения, вжав меня в кресло. Гравитация была всего лишь двойной, но после долгих месяцев жизни на Луне, где ты испытываешь одну шестнадцатую от привычной гравитации, ощущения были такими, словно ты безнадежно вязнешь в болоте.
Сила гравитации нарастала, и меня прижало к боковой части кресла. Я ждала, когда капитан выведет нас из петли, но вращение продолжалось. Что-то пошло не так.
А я, застряв в пассажирском отсеке, ни черта не могла с этим сделать.
Глава вторая
«СИГНУС 14» ПРИЗЕМЛИЛСЯ В СТОРОНЕ ОТ ВЫБРАННОГО КУРСА
ВСЛЕДСТВИЕ ОШИБКИ ИЛИ ТЕХНИЧЕСКОЙ НЕПОЛАДКИ
Автор: Стивен Ли Майеро
Канзас-Сити, штат Канзас. 20 августа 1961 г.
Сегодня один из космических кораблей класса «Сигнус», которые доставляют космонавтов с космической станции «Лунетта», принадлежащей Международной аэрокосмической коалиции, обратно на Землю, приземлился примерно в 420 километрах от цели в результате технического сбоя или ошибки пилотирования во время спуска. Этот вид кораблей представляет собой модификацию судов, использовавшихся практически с момента запуска программы, однако приземлившийся сегодня корабль – это судно нового поколения, совершившее первый полет с улучшенными ракетными двигателями и системами управления, которые были призваны облегчить процесс спуска и посадки.
Руки у меня весили по две тонны, а на груди восседала лошадь породы клейдесдаль и колотила по стенам своими копытами. Я с трудом раскрыла глаза, чтобы понять, почему никто ее не прогоняет, но увидела перед собой кусок серого реголита. Но это была не Луна. Нет… это спинка кресла передо мной. Со стоном я начала поворачивать голову, но остановилась на полпути, потому что живот сжался, и к горлу подступила жуткая тошнота.
Судя по всему, в какой-то момент гравитация достигла такой силы, что я вырубилась. Не знаю, как капитану удалось посадить корабль (и раз уж на то пошло, понятия не имею, что вообще случилось), но каким-то чудом мы все остались живы.
Глухой стук продолжался, хотя лошадью оказался вес моего собственного тела, который я впервые за три месяца ощущала в условиях земной гравитации. В воздухе воняло рвотой и мочой. Я медленно повернула голову и взглянула на панель с показателями жизнеобеспечения. Все показатели были нормальными для земных условий, но до того момента, как откроется дверь, мы в любом случае будем находиться в герметичной банке, поэтому следует соблюдать заведенный порядок действий.
Потом я повернулась к Хелен. Она все еще была в отключке, что неудивительно. В остальном она, кажется, была цела.
Я закрыла глаза и стала медленно дышать через рот, следя за частотой вдохов. Нужно ждать, пока на борт не взойдет спасательная команда. Их не было чрезвычайно долго. С другой стороны, я не знала, как давно мы приземлились и с какими еще проблемами столкнулись. Может, одно из колес шасси загорелось или бог знает что еще.
Наконец (немного стыдно признавать, что мне потребовалось столько времени) я поняла, что стук разносится от люка. Судя по всему, его пытались вскрыть. Как бы мне, воспитанной в южном духе, ни хотелось вскочить на ноги и попытаться чем-то помочь, годы работы в космосе не прошли даром, и перед моим внутренним взором тут же возник протокольный список действий.
Запах дыма? Отсутствует. Кислород? Есть. Травмы? Я в порядке, Хелен тоже… Я открыла глаза и очень осторожно повернулась в своем кресле, оглядывая пассажирский отсек. Остальные пассажиры были либо очень бледными, либо даже зеленоватыми, но я не заметила никаких признаков особых страданий. Мой взгляд перехватил чернокожий мужчина с искривленным носом, сидевший через проход от меня. Геолог из марсианской команды. Как же его зовут?..
– Надо им помочь с люком?
Я не стала качать головой.
– У них есть инструменты. Мы в безопасности, так что пусть они делают свою работу.
Он кивнул. Его лицо тут же приобрело серо-зеленый оттенок, и он стал часто сглатывать слюну. Я сочувственно поморщилась. Когда показатели гравитации сильно меняются, любые резкие движения головой вызывают тошноту.
Леонард Фланнери… точно! На свадьбе у Хелен и Рейнарда мы с ним мило побеседовали о долине Луары[3]. Он пришел в ужас, узнав, что я не пробовала тамошние вина, когда во время войны занималась перевозкой самолетов.
Как бы оправдывая мое решение не двигаться с места, люк наконец раскрылся. От перепада давления он зашипел. Издалека доносился рев наших самолетов сопровождения Т-38. В кабину ворвались солнечный свет и свежий воздух, принеся с собой запах жженой резины, сырой земли и едва уловимый аромат свежескошенной травы. Я снова закрыла глаза. Черт бы все побрал, я не стану пускать слезу от запаха зелени.
– Никому не двигаться!
Послышался металлический щелчок от взведенного курка.
Мои глаза резко распахнулись сами собой. У люка сгрудилось шестеро мужчин в охотничьем камуфляже, направив на нас винтовки. Кожа у всех была разных цветов: почти черная, белая и всех промежуточных оттенков. Лица закрывали своеобразные маски. На одном из мужчин была балаклава, которая скрывала все его характерные черты, но не могла скрыть того факта, что он был чернокожим. Еще один мужчина, с очень загорелой кожей, повязал на лицо бандану, словно какой-то бандит из комиксов. Третий был в противогазе. Лица остальных скрывали пылезащитные маски подобно тем, что носят строители.
Как они прошли мимо охраны МАК… Ой. Погодите. Самолеты все еще кружили в воздухе. Не знаю, где капитану пришлось приземлиться, но готова поспорить, что мы оказались не в Канзасе. У меня не было протокола действий на такой случай.
Рядом со мной Хелен застонала.
– Эй, ты! Заткнись!
Мужчина в балаклаве, экипированный винтовкой и сильным бруклинским акцентом, бросился по ряду прямо к нам и направил оружие на Хелен.
Она вздернула голову, и ее тут же вырвало. Но она поступила как всегда профессионально – успела повернуть голову, чтобы не запачкать меня, хотя рвотные массы залили ее собственные бедра. В ответ по отсеку прошла целая волна рвоты среди других пассажиров.
Я постоянно сглатывала, плотно сжимая зубы. Кто бы мог подумать, что годы лечения психогенной рвоты[4] могут мне еще пригодиться? Но сердце все равно бешено стучало у меня в груди от стресса и тяжести гравитации. Бруклинец направлял пушку в сторону каждого нового звука. Карие глаза за маской раздраженно сощурились.
– Что за… Чем они больны?
За моей спиной кто-то поперхнулся. Другой мужчина сказал:
– Не снимай маску! Ты же не хочешь заразиться.
– Космические микробы!
Смеяться вряд ли было разумно, но у меня все-таки вырвался смешок. Он повис в воздухе над пассажирским отсеком, и все взгляды оказались прикованы ко мне. Ну, серьезно… космические микробы? Звучит как название глупого радиосериала.
– Тебе смешно? – Бруклинец навис надо мной, прижимая пушку к моему виску. Холодное дуло сильно вжималось в кожу и натирало кость. – Думаешь, заразить Землю – это очень весело?
– Слушай, приятель. Не
