и до пункта назначения тоже осталось немало. Она решила, что на намеченной свадьбе она гостем не будет, сейчас же возвращается домой. Надо только дождаться автобуса в обратную сторону. Немного денег при себе есть — на всякий не предвиденный случай. Совсем небольшая сумма, но может этого хватит на билет.
— Эляяяя!!!! — раздался крик. Эля повернула голову. Возле остановки стояла Альбина.
— Где все???
— Уехали на автобусе.
— А ты почему здесь?
— Мест не хватило. А ты где была?
— Где, где. Там куда царь пешком ходит, — и добавила совсем тихо, настолько тихо, что Эля ели её расслышала, — У меня понос начался.
Ожидание автобуса растянулось на несколько томительных часов. Альбина вдруг сменила гнев на милость и дружелюбно заговорила с Элей. Та виду не подала, а про себя подумала: «Ого, какая добрая. Больше болтать не с кем поэтому и добрая. Будь здесь ещё кто-нибудь была бы я пустое место».
Автобусы конечно же были, но они пролетали как на крыльях и останавливаться ради двух девчонок водители и не думали. Зато подвезти готовы были водители легковушек. Но добираться на перекладных девушки не могли по одной простой причине: обе были в этих местах впервые жизни и не знали, как именно следовать в пункт назначения. Да и особого доверия к незнакомым мужчинам у девушек не было.
В послеобеденное время жара не спала, а даже наоборот усилилась.
— Я уже замоталась, — призналась Альбина и предложила, — Пошли на реку.
Эля и сама не меньше устала. Девушки, перейдя дорогу, стали медленно спускаться по пологому склону к берегу реки. Ноги гудели от усталости. Нервы были на пределе: мало того что с утра макнули мордой в лужу, так ещё и автобусники — гады, боятся лишних 100 кг. мяса на борт принять. 100 — потому что их две, обе по 50 килограмм.
Совсем недалеко высился заброшенный дом. С трудом девушки доплелись до береговой линии и уселись на валуны стоящие здесь как нарочно. Камни были широкие и приплюснутые — поэтому сидеть на них было удобно. А ещё можно было не бояться застудиться — в солнечный, летний день они аккумулировали тепло и теперь отдавали его уставшим девушкам.
Устроив свою сумку у себя за спиной, Эля сняла туфли и опустила вспотевшие ступни ног в воду. Вода была прохладная и девушка сначала подняла обе ноги, а потом вновь опустила. После жаркого дня проведенного в туфлях они неприятно пахли. И не удивительно, ведь ноги в них потели почти целый день.
Альбине в этом плане было легче — у неё были не туфли как у Эли, а именно босоножки с открытыми мысками и пятками.
Эле же не повезло и не везло ей из года в год. Её обувь из разряда самых дешёвых изнашивалась за год. Этих туфель всегда хватало только на два сезона — весну и осень. К каждой весне демисезонная обувь приходила в полную негодность. После нескольких скандалов мать всё же уступала и покупала туфли, но при этом выбирала самые дешёвые и чем дешевле — тем лучше. На босоножки для лета у мамы всегда не хватало денег … или у Эли не хватало душевных сил закатить новый скандал. А без скандала она ничего не получала.
— Жарко, — пожаловалась Альбина и тоже сняла свои белые босоножки на высоченном каблуке. Опустив ноги в прохладную влагу, она принялась сгибать — разгибать колени, бурля воду.
Круглое, покрасневшее солнце повисло над самым горизонтом, удлинились тени и свет уже был не столь ярок.
Альбина принялась копошиться в своей сумке, чем-то шелестя. Потом она вытащила булочку и протянула её Эле. Та удивлённо уставилась на неё, не понимая чего это Альбина тянет в её сторону руку с булкой.
— Да бери! — не терпеливо сказала Альбина и тряхнула рукой.
— Это мне? — не поверила своим глазам Эля.
— А кому же ещё?!
Эля с благодарностью приняла угощение и, отщипнув кусочек, отправила в рот. За все 10 лет совместного обучения Альбина никогда не угощала Элю и поэтому она не сразу поверила, что её не разыгрывают. У самой Эли осталось как раз два пирожка. Девушка решила оставить их на утро. Один пирожок она сама съест, а другой отдаст Альбине. В благодарность за эту булочку.
Глядя на воду под ногами, девушка задумалась: а с чего это Альбина сменила гнев на милость? Неужели только потому, что они остались здесь одни? А булку она дала чтобы Эля не заглядывала ей в рот? Да ладно, Эля могла и отвернуться.
Девушка не смогла сдержать усмешку, когда вспомнила одну девочку, значительно старше Эли, которая жила в их дворе. Та барышня очень любила выходить из дома с какой-нибудь вкусностью и с наслаждением поедать её на глазах у малышни. При этом девчонка требовала, чтобы малыши на ней не смотрели, у неё, видите ли, кусок в голе застревает когда на неё смотрят голодными глазами.
«Может и Альбина боялась, что у неё застрянет кусок булки в горле если я буду смотреть на неё голодными глазами?» — подумала Эля.
— Чего смеёшься, Элька? — поинтересовалась теперь уже бывшая одноклассница.
— Да так, — и тут же она нашлась с ответом, — Подумалось, что хорошо, что хищные стайные рыбки в наших широтах не водятся.
— Ну и мысли у тебя в голове! — удивилась Альбина.
Булочки были съедены, ноги отдыхали, а сами девочки заскучали. Девчонки десять лет проучились в одном классе, видели друг друга каждый день, а поговорить было не о чём. Чего же удивляться? Ведь находясь в одном помещении и сидя за соседними партами, они никогда не общались, не имели общих тем для разговора, потому что у каждой была своя жизнь, свои интересы и Эля с Альбиной никогда не пересекались, как две прямые линии. В классе Эля была не интересна Альбине и, похоже, сейчас налаживать контакт было уже поздно. Да и не зачем — больше они видеться не будут. После свадьбы, на которую они не попали, девушки уже не будут видеться — каждая пойдёт своим путём.
— А это что за дом? — спросила Альбина, кивнув на заброшенный дом.
Эля повернула голову и тоже посмотрела сторону ветхого строения.
— Не знаю. Я так же как и ты здесь впервые в жизни.
— Давай сходим, посмотрим? — предложила Альбина и поднялась на ноги. Эле не хотелось лезть в чужой дом: как-то боязно было: вдруг кто-то увидит, придёт, поругает их. Но и она поднялась на ноги — не хотелось разделиться в незнакомом месте с
