Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
зовут?
– Это Бэйн. Подкидыш. Его нашли еще младенцем, у конюшни, завернутым в шубу. Орал так, что весь дом на уши поднял, – ответила вместо мальчика Маста.
– Я Эвон, это Юриэль, – указал на подругу Эвон, и та наконец развернулась к мальчику.
Бэйн быстро поклонился и, постеснявшись взгляда Юри, убежал на кухню.
– Он молчаливый и трусливый. Что скажут, то и сделает. – Маста накрыла большой чан с кашей крышкой. – А так на кухне помогает, и на том спасибо. Но проныра тот еще. Прямо как вы в детстве.
И напоследок пожелав приятного аппетита Эвону, она вышла, оставив гостей одних.
Юри погрузилась в свои мысли, молча ковыряя кашу.
– Как спалось, мышонок?
– Хорошо, – быстро ответила она, так и не посмотрев на Эвона.
– Как раны?
– Заживают.
Эвон нахмурился, скрестив руки на груди. Юри что-то недоговаривала, и ему это не нравилось.
– Помнишь, ты мне сказала, что между нами больше не должно быть секретов?
– Помню.
– Тогда рассказывай: какие мысли тебя мучают?
Юри подняла на него глаза. Она наклонила голову и, окинув взором лицо Эвона, пробежалась взглядом по стенам Длинного дома. Прислушалась к суетливому шуму из кухни. Остановилась на двери, за которой лежал Соно, и в итоге, бросив злобный взгляд на Мысленный зал, произнесла:
– Я понимаю, что о многом прошу, но нам нужно вылечить Соно поскорее. Мы должны уйти.
Эвон только поднес ложку с горячей кашей ко рту, как сразу опустил ее.
– Почему? Куда? А как же Юстин? Пророчество?
– Мы разберемся с этим. Но позже. Сейчас нам с Соно надо покинуть твой дом.
– Вам с Соно? То есть без меня? – Эвон отодвинул тарелку и положил руки на стол. – Так… я не…
– Ты дома, Эвон. Тебе не нужно уходить. – Юри неожиданно улыбнулась. – Правда. – Она потянулась к нему, накрыв ладонями его руки. – Твое место здесь.
Эвон, опустив плечи, поник. Он не понимал, почему Юри так говорит. Не понимал, почему должен остаться и бросить друзей.
– Нет, – коротко ответил он.
– Ты наконец обрел семью, Эвон. Не глупи и не теряй ее вновь.
– Вы и есть моя семья, Юри. И раз мы начали это приключение вместе, то вместе его и закончим.
Она кратко улыбнулась и сильнее сжала его руки.
– Но…
– Не решай за меня. Это мой выбор, и я ни за что не передумаю.
Эвон, высвободив руки, потрепал Юри по волосам.
– Да и куда вы без меня? А? – подмигнув, продолжил он.
И, зачерпнув ложкой кашу, положил наконец ее в рот. Сладкий сливочный вкус растекся по нёбу, и, замычав от наслаждения, Эвон кивнул Юри:
– Каши вкуснее ты в жизни не ела! Попробуй!
Наполненная радостью от такого ответа друга, Юри охотно схватилась за ложку, набирая побольше овсянки.
– И правда. Очень вкусно!
Когда Эвон с Юри закончили завтрак, в большой зал вышел Атер. Он словно ждал, когда они закончат говорить, и, предугадав идеальный момент, появился из-за деревянного трона.
– Я пойду в темницу. Ты со мной, Эвон? – игнорируя взгляд Юри, произнес он.
– Да. Надеюсь, четыре дня голодовки разговорят Куана.
Эвон встал из-за стола, положив рядом с тарелкой испачканную салфетку.
– Мы скоро придем, Юри. Тебя искать в казармах у аха, которых ты будешь пытать своим новым даром? – улыбнулся Эвон.
– Нет. Сколько бы я их ни касалась, ничего не получается. Не вижу я никаких воспоминаний. И не знаю, что с этим делать, – устало выдохнула Юри. – Сегодня хочу еще раз сходить в библиотеку и поискать записки с истинной историей олхи. Мне нужны новые подсказки для толкования сна.
– Я пойду с тобой, – в коридоре показалась Далия.
Она быстро подошла к столу и поставила на него пустую тарелку. Ее лицо не выражало ничего, а глаза уставились на ягоды в сахаре. Эвон все ждал, когда же Далия посмотрит на него, когда согласится поговорить, но она продолжала избегать его, наказывая молчанием и безразличием. Первые дни он и сам воротил от Далии нос, обижаясь на нее в ответ, но, хорошенько подумав, оправдал ее слова о вынужденном замужестве. Она не просто принцесса, влюбленная в принца, а свадьба – это не только клятва в вечной любви друг к другу, но и важный для Далии и всего Эверока союз. В тот вечер Эвон сбежал с ужина, так и не дав на это согласия. Думая лишь о себе и своем счастье, он легко отрекся от трона западных земель. И этот поступок Далия, которая любила свою страну не меньше, чем Эвон – свою, никак не могла ему простить.
– Удачи. Пусть в этот раз вам повезет и вы найдете нужную книгу, – поторопил всех Атер.
Он чувствовал исходящее от Эвона напряжение, поэтому ободряюще похлопал его по плечу, после чего стянул со стола нож и пошел к выходу. Услышав шаги, Далия наконец оторвала взгляд от ягод и, задрав нос, направилась к Мысленному залу, так и не дождавшись Юри.
– Возьми это с собой. – Эвон подвинул к Юри тарелку с засахаренной смородиной. – Вы наверняка успеете проголодаться.
Юри взяла ягоды и, нагнав Далию, скрылась за троном.
В темнице было холоднее, чем за ее пределами. Каменные стены покрылись инеем от студеного воздуха, пробирающегося внутрь через щели, а огонь в факелах танцевал, то и дело грозя потухнуть. Двое аха стояли у входа, охраняя пустые камеры и одного обессиленного наемника. Раньше в соседней с ним клетке лежал Олафур: он громко кричал и клялся всех убить.
Десять старейшин, выслушав Эвона и Атера, аха, слуг дома и Далию с Юри, вынесли ему приговор. За убийство жены и дочери, истязания младшего сына, за вечные пьяные сделки, в которых Олафур проигрывал не только деньги, но и города; за то, что бросал в тюрьму всех неугодных и заставлял аха убивать ни в чем не повинных людей, ссылаясь на волю Рэя, – за все это старейшины сослали Олафура Скаля в темницу на вершине горы и обрекли на неминуемую мучительную смерть.
В тот же день Аскар пировал и возносил нового короля. Честного и доброго Атерная Скаля. Эвону не хотелось праздновать, пока раненый Соно мучился от боли в одной из комнат Длинного дома, но не смог отказаться от кружки хога и речи в честь доблестного брата. Юри тогда разозлилась и, выпив лишнего, даже бросилась на одного из воинов. Кричала, что нельзя вести себя так, будто ничего не произошло. Просила всех уйти и позволить ей увидеть Соно, но пьяный аха вылил на нее все содержимое бештета и, схватив за грудки, неожиданно поцеловал в щеку. Юри в ответ осыпала его проклятиями. Все вокруг, не понимая эверчанского языка, засмеялись, услышав его грозное звучание. Не веселилась только Юри. Она, расстроенная, отправилась к себе и не покидала покои до утра. Как и Эвон, который ушел, стоило всем опьянеть. Он закрылся в комнате с Соно и, рассказывая ему о свержении отца, вытирал пот со лба друга и обрабатывал порез.
– Все еще жив. – Атер подошел к клетке, в которой на цепях висел Куан. – Не зря мои врачеватели говорят, что паразиты любят холод.
Эвон осветил факелом дверь. Она, покрытая инеем, заскрипела, стоило Атеру вставить в замок ключ. Куан сразу поднял голову и, улыбнувшись, уставился на братьев.
Аха хорошо постарались и избили наемника до неузнаваемости. Фиолетовые гематомы закрывали узкие глаза. Куан щурился от яркого света и, быстро моргая, всматривался в лица гостей. На его потрескавшихся губах засохла кровь, вытекшая из носа, а изо рта вылетал слабый пар. Наемник дышал медленно. Каждый вдох давался ему с трудом. Синяки на теле стали черного цвета, а побелевшие от холода конечности безжизненно повисли на окровавленных цепях.
– Так и будешь молчать? – подошел к нему Атер. – Или расскажешь, как сюда попал? Как долго следил за девчонкой? О чем еще вы договорились с королем Эверока? Он же послал тебя не только за сестрой?
– Пусть твои надрессированные уроды ударят меня еще раз, – медленно, но уверенно проговорил Куан.
Каждое слово давалось ему тяжело. Он щурился от невыносимой головной боли и шипел, стоило шире открыть рот. Его тело тряслось от холода, и цепи звенели, ударяясь о камни. Эвон стоял в углу, но даже оттуда мог увидеть надменную, растягивающуюся на безобразном лице улыбку.
– Избивая, они лишь помогают мне не умереть от холода. Кровь-то горячая, – засмеялся Куан. – Моя. Их. Пойдет любая.
Он неожиданно дернулся, натягивая цепи, и Эвон отшатнулся от испуга. Но Атер не шелохнулся. Их с Куаном лица оказались совсем близко друг к другу.
– Если я отвечу на твои вопросы, то все было напрасно. – Зубы Куана, окрашенные кровью, стучали от холода. – Напрасно я сидел тут четыре дня, двенадцать часов и сорок семь минут.
– Хочешь сгнить в этой клетке? – Атер сжал кулаки, начиная злиться.
– Сорок восемь. Ха-ха-ха, – Куан
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
