И это меня несказанно радовало.
Поразмыслив, в постель к некроманту я не пошла. Да, контракт между нами подписан, но он не настаивал, а я не рвалась. Чем позже, тем лучше. Нельзя сказать, что я не его не боюсь.
Утром меня разбудили, накормили завтраком и вывели с чёрного хода к гаражу. Раньше здесь была конюшня, но гостиница дорогая, постояльцы тут всё при деньгах, а значит, уже пересели с конных экипажей на мобили. Меня это более, чем устраивало, ни разу не ездила на безлошадной магической колымаге. Они быстрее и манёвреннее. Морроуз был на удивление деликатен, но когда я попыталась его поблагодарить, он внезапно мне нагрубил:
— Я забочусь в первую очередь о своей репутации. Не хочу, чтобы пошли сплетни. Мне ещё жену себе искать.
Я надулась и в его мобиль уселась молча. Спряталась под раскладной кожаной крышей на заднем сиденье, хотя дождя сегодня не было, лишь туман. Увы, крыша не спасала от утреннего холода, хотя немного защищала от ветра. Морроуз был в пальто — чёрном, конечно, ему-то холодно не было.
— Лорд Морроуз, если вы желаете сохранить товар в надлежащем виде, то мне бы плед или плащ какой-нибудь, — сообщила я его спине, когда мы выехали на центральные улицы.
— Вы замёрзли, леди? Почему же не сказали сразу?
— Вы должны были догадаться, — чопорно ответила я, не желая признаваться, что мне потребовалась добрая четверть часа, чтобы набраться смелости и с ним заговорить.
Его плечи дрогнули, он что-то тихо прошипел — не иначе как ругательство. Совершенно невоспитанный мужчина!
Мобиль резко затормозил возле какого-то дома. Некромант вышел и откинул пресловутую крышу.
— Выходите, Аделаида.
— Но у нас контракт! — пролепетала я, вцепившись в сиденье озябшими руками. — Вы не можете меня вот так просто высадить! Долго нам ехать? Я потерплю, у меня отменное здоровье!
— Выйдите, леди. Внутри вашего сиденья есть пледы.
— О! А! — ничего более осмысленного я произнести не смогла, отчаянно краснея.
Какая же я идиотка! Нет, Адель, так нельзя. Нужно быть сдержаннее. Никаких больше истерических выходок!
В тонком шерстяном платье на бодром весеннем ветру было зябко. Ноги в невысохших со вчерашнего дня ботинках тут же озябли. Пока Морроус копался внутри мобиля в крайне неприличной позе, я отвернулась, потому что леди (пусть и бывшая) ни при каких обстоятельствах не должна глазеть на задницу мужчины. Даже если эта леди подписала контракт на своё тело.
В садике возле дома всё ещё лежал снег. “Садовая улица, дом 2” — прочитала я табличку на углу. Наверное, приличный район. В неприличных улицы назывались совсем по-другому. Например, моя соседка по меблированным комнатам рассказывала, что родилась в Навозном переулке. А работала она в борделе Рыбного тупика. А тут, наверное, жили порядочные и трудолюбивые люди. И, наверное, растёт много яблонь и слив. Спустя несколько недель зацветут, но я этого не увижу. Жаль.
— Ваш плед, леди Вальтайн, — отвлёк меня от разглядывания небольшого, но добротного дома Морроуз. — Прошу в мобиль.
Тон его был издевательским, но я сделала вид, что ничего не поняла. Молча запрыгнула на заднее сиденье и укуталась в серое клетчатое покрывало. Морроуз сел за руль.
— Почему мы не едем? — через некоторое время спросила я.
— Потому что вы не закрыли дверь, леди.
— Разве это не должен сделать мужчина? — подняла брови я.
— Разве у вас нет собственных рук? — обернулся некромант, с насмешкой глядя на меня.
По его виду было совершенно ясно, что он и не собирается вести себя как приличный лорд. Надо сказать, что я пока ещё не привыкла к своему статусу. Наверное, за содержанками никто не ухаживает, как за леди. Нужно сказать спасибо хотя бы за то, что я еду в тепле и комфорте, а не иду пешком.
Пришлось мне само́й захлопнуть эту прокля́тую дверь — и клянусь, я чуть было не вывалилась из мобиля! Но Морроуз этого даже не заметил.
Пригревшись, я задремала, а потому не сразу поняла, что мы уже едем далеко за городом.
— Разве мы не остановимся где-то на обед? — спросила я Морроуза. — Мне бы… умыться.
И не только, но ни одна женщина вслух подобного не произнесёт.
— Через пару часов будем в Вейре. Потерпите? Или остановиться возле кустиков?
Я от возмущения задохнулась. Да как он посмел предложить такое?
— Так что, останавливаться?
Нет, я не ослышалась. Прокля́тый некромант даже не пытался больше вести себя прилично.
— Потерплю, — сквозь зубы процедила я, чувствуя, как пылают щёки.
— Очень хорошо.
Я ни разу не выезжала за пределы Льена, разве что на поезде к морю, в те славные времена, когда мама была ещё жива. Но поезд — это совсем другое. Там ты сидишь в уютном купе первого класса на красном кожаном диванчике, смотришь в окно, пьёшь вкусный чай с булочкой или читаешь книжку. А теперь мобиль подпрыгивал на кочках, жужжал и грохотал. Постепенно небо разъяснилось, выглянуло солнце и стало совсем хорошо. Я даже рискнула выглянуть из-под крыши.
— Не укачивает вас, Аделаида? — любезно осведомился Морроуз. — Многие дамы не могут ездить в мобиле, им становится дурно.
— Вовсе нет, — улыбнулась я, радуясь и солнцу, и небу, и свежему ветерку. — Мне всё очень нравится!
— Я рад. Почти приехали. Видите впереди дым? Это деревня. Там неплохой трактир.
При мыслях о еде у меня неприлично заурчало в животе. Матушка пришла бы в ужас от подобного непотребства, а отец бы напомнил: что естественно, то не постыдно. Надеюсь, всё же Морроуз не слышал. А если слышал — пусть ему станет стыдно!
Спустя, наверное, четверть часа я, стеная и охая, выползла из мобиля. Разглядела место нашей остановки, прикрыла глаза и тихо выругалась себе под нос.
Глава 4. Больше не леди
Он привёз меня в трактир. Не на постоялый двор, не в гостиницу, не в поместье кого-то из своих друзей. Нет! В придорожный трактир с дурацкой вывеской “Хромой кабан”. Ни одна леди не остановилась бы здесь по доброй воле. А если б её заставили — то упала бы в обморок от вида кривой облезлой вывески, грязного снега под ногами, перемешанного с подгнившими опилками и навозом, запахов дыма, конюшни и варёной капусты.
Пришлось в очередной раз напомнить
