href="ch2-97.xhtml#id237" class="a">[97]. Соотношение элементов этой фразы нелогично, так как здесь фигурируют три брата, но у каждого из них есть свой род; если летописец подразумевал кровное родство между ними, ему следовало бы представить их членами одного и того же рода; для разрешения указанного противоречия целесообразно предположить, что персонажи, послужившие возможными прототипами Синеуса и Трувора, были не родственниками Рюрика, а предводителями наемных варяжских дружин. Исходя из этого, мы считаем, что единовластие Ярополка Святославича, установленное после гибели Олега и бегства Владимира, в корне отличалось от единовластия Рюрика, так как он стал единовластным правителем при живом брате, т. е. потенциальном соправителе.
Итак, «окняжение» земель, предпринятое Святославом в 970 г., преследовало целью не подчинение других земель Киеву, а консолидацию их в руках представителей княжеского рода, каждый из которых являлся равноправным правителем; что причиной междукняжеского конфликта Святославичей не могло послужить изначальное стремление к единовластию Ярополка, так как оно возникло вследствие этого конфликта. Надо отметить, что и упоминание об установлении единовластия Ярополка, и упоминание об установлении единовластия Владимира, которое сопровождалось гибелью Ярополка (говоря иначе, братоубийством), в ПВЛ никак не комментируются, т. е. отношение к этим актам является нейтральным (в отличие от братоубийств 1015 г., совершение которых с целью утверждения единовластия приписывается древнерусской традицией Святополку I).
Второе «окняжение» земель: династический конфликт начала XI в. в первичной и вторичной интерпретации источников
При Владимире Святославиче (978—1015 гг.), который после гибели Ярополка «нача княжити Кыеве единъ»[98], установившееся было единовластие постепенно сменяется коллективным совладением землями. Распределение княжений Владимиром представляет развитие практики, прецедент которой в политическом смысле был создан Святославом, с той только разницей, что отсутствие его на Руси, а затем внезапная гибель у днепровских порогов позволили его сыновьям рано стать самостоятельными правителями, тогда как Владимиру удалось за два или три десятилетия создать административно-политическую «вертикаль власти», появление которой обусловлено, во-первых, процессом формирования на рубеже X–XI вв. раннегородских центров в периферийных регионах древнерусского государства как опорных пунктов княжеской администрации; во-вторых, унификацией управления и реформой налогообложения. В то же время эти мероприятия органично вписывались в практику родовых отношений, предусматривавшую наделение уделами членов княжеского рода[99], которые, таким образом, могли реализовать свои права на участие в управлении. Связующим звеном верхнего уровня созданной Владимиром Святославичем «вертикали власти» служила естественная генеалогическая связь и вытекающая из нее необходимость подчинения сыновей отцу[100], которая должна была гарантировать их политическую лояльность (показателем последней являлась своевременная выплата определенного «урока»).
Как свидетельствует ПВЛ, условно приурочивая это событие к Крещению Руси: «…Володимеръ просвещенъ имъ и сынове его и земля его. Бе боу него сыновъ 12: Вышеславъ, Изяславъ, Ярославъ, Святополкъ, Всеволодъ, Святославъ, Мьстиславъ, Борисъ, Глебъ, Станиславъ, Позвиздъ, Судиславъ». Такой порядок перечисления присутствует в Лаврентьевском и Троицком списках, тогда как Ипатьевский и Радзивилловский списки ПВЛ, а также Новгородская I летопись младшего извода, Новгородская Карамзинская, Софийская I и Новгородская IV летописи помещают Ярослава после Святополка. Далее сообщается о наделении князей волостями: «.И посади Вышеслава в Новегороде, а Изяслава Полотьске, а Святополка Турове, а Ярослава Ростове; умершю же стареишему Вышеславу Новегороде, посадиша Ярослава Новегороде, а Бориса Ростове, а Глеба Муроме, Святослава Деревехъ, Всеволода Володимери, Мьстислава Тмутаракани». Новгородская Карамзинская, Софийская I, Новгородская IV и Воскресенская летописи при воспроизведении этого перечня добавляют, что Станислав был посажен Владимиром в Смоленске, а Судислав в Пскове. В Лаврентьевской, Ипатьевской, Троицкой, Новгородской I летописи младшего извода, Новгородской Карамзинской, Новгородской IV, Софийской I старшего извода, Софийской I по списку И.Н. Царского, а также в Воскресенской летописях это событие датировано 6496 (988) г.[101] Софийская I летопись младшего извода по Толстовскому списку относит это событие к 6495 (987) г.[102]Крупнейшая летописная компиляция XVI в. – Никоновская летопись, повторяя перечень князей в том виде, как он представлен в Новгородской Карамзинской и сходных с нею летописях, относит это событие к 6497 (989) г.[103]
По мнению А.А. Шахматова, этот перечень, где сыновья Владимира Святославича были распределены по старшинству, мог читаться в «Древнейшем своде 1037–1039 гг.», но при создании «Начального свода» был подвергнут переработке. В результате под 980 г. появился краткий перечень, где сыновья были атрибутированы различным женам Владимира («…И бе же Володимеръ побеженъ похотью женьскою и быша ему водимыя: Рогънедь юже посади на Лыбеди, идеже ныне стоить сельце Предъславино, от неяже роди 4 сыны – Изяслава, Мьстислава, Ярослава, Всеволода, а 2 дщери [испр. по Радз.]; от Грекине – Святополка, от Чехине – Вышеслава, а от другое – Святослава и Мьстислава, а от Болгарыни – Бориса и Глеба»)[104], при составлении которого автор «Начального свода» допустил ряд ошибок, назвав старшим сыном от Рогнеды Изяслава, приписав Вышеслава другой матери («чехине»), а Владимиру «лишнего» сына по имени Мстислав. А.А. Шахматов также обратил внимание на то, что вводная фраза, открывающая перечень под 988 г. («Володимеръ просвещенъ имъ и сынове его и земля его. Бе бо у него сыновъ 12.» в ПВЛ; «Володимеръ просвещенъ самъ и сынове его с ним 12, их же имена.» в НІЛМ), в обоих случаях не согласуется с последующим рассказом, на основании которого он предположил, что в первоначальном тексте читалось: «Володимеру просвѣщену самому», а затем следовало «какое-нибудь сказуемое». Исследователь считал, что гипотетическая фраза строилась по образцу рассказа о крещении княгини Ольги («Просвѣщена же бывши, радовашася душею и тѣломъ») и читалась примерно: «Володимеръ же просвѣщен был, радовашеся душею и тѣломъ», а затем следовала фраза: «И крестишася съ нимъ сынове его, ихъже имена», которая была пропущена составителем «Начального свода»[105]. По мнению С.М. Михеева, в первоначальном варианте перечня под 988 г. было названо 7 сыновей (Вышеслав, Изяслав, Святополк, Ярослав, Всеволод, Святослав, Мстислав)[106], позднее были добавлены имена Бориса, Глеба (с упоминанием, соответственно, Ростова и Мурома)[107], а также Станислава, Позвизда и Судислава. Исследователь также предположил, что в порядке расположения имен были произведены изменения: имя Святослава при распределении княжений оказалось упомянуто перед именем Всеволода[108]. Однако есть некоторые основания полагать, что имя Святослава являлось такой же вставкой, как и имена Бориса и Глеба. Святослав являлся единственным из князей, чей стольный город в перечне не был назван, хотя можно думать, что центром древлянской волости в это время был Вручий (Овруч), так как он упомянут в рассказе о войне Святославичей под 977 г. А.А. Шахматов, комментируя первый раздел княжений между сыновьями Владимира, отмечал, что «Святослав посажен летописцем в Деревех едва ли не в связи с последующей его судьбой, когда он бежал от Святополка
