согласился, вызывая машину.
Водитель внутри на меня, конечно, покосился, но ничего не сказал. До студии добрались минут за двадцать. Она оказалась на окраине в каком-то обшарпанном домишке трёхэтажном. Мне захотелось кое-кого убить.
Мы зашли в подъезд, поднялись по ступенькам, мужчина постучал в дверь обычной на вид квартиры. Открыла дверь нам молодая и эксцентричная японка. Невысокая, волосы светлые с цветными пятнами, словно краской побрызгали. Лет двадцать на вид, рваные джинсы и ассиметричная белая блузка, где правая часть длиннее левой.
Она тут же расплылась в улыбке, приветствуя нас:
– Здравствуйте, уважаемый!..ые?! – она покосилась на меня. – Какой у вас кот харизматичный…
– Сервал, – поправил её Року с важным видом.
Я же прошагал в квартиру. Ну что сказать? Натуральный бедлам. Однако, пройдя до зала, я обнаружил, зачем мы сюда пришли. Во всю стену, стекая на пол, с потолка простилается огромный белый бумажный лист. Ну или же тканевый, не знаю. Помимо фона, здесь так же есть и несколько ярких квадратиков на штативах, миниатюрный прожектор в углу и камера, лежащая на табуретке.
Девушка вбежала следом за мной, обеспокоенная. Року за ней, убеждая, что всё в порядке. Я же мягкими лапками прошествовал по комнате, элегантно потянувшись на ярком белом фоне. В этот-то момент фотограф и замерла, словно громом поражённая.
А потом, начисто игнорируя мужчину, начала таскать реквизит, просить сменить позы, предлагая образы и бегая вокруг, фотографируя со всех ракурсов…
Я был и в максимально гордой позе, выпятив грудь, сидя на возвышенности и с ракурсом снизу. Потом и стоя. Потом и сверху, когда я попытался сымитировать человеческую мимику, словно приподняв бровь, а она фотографировала моё лицо крупным планом, но при этом захватывая всё тело. Был и грациозный прыжок вместе с пылающей вокруг меня сухой краской. Опадающие мне на лицо с высоты врановые перья. Засняла она и то, как я лежу в профиль на полу, грациозно потянувшись. И на животе, и на спине…
Если описать коротко, то понравилось мне это всё чрезвычайно! Даже гнусные мысли из головы вылетели! В этот момент я был искренне счастлив. А потом нам пришлось прощаться. Девушка плакала, я плакал, но нам пришлось разойтись. Она хотела нам сделать скидку, Року тоже пустил слезу счастья, но я заставил его расплакаться от грусти, вынудив заплатить полную цену. Так и прошёл тот день. Точнее, дань не прошёл, а период бодрствования – вполне. В полдень я засыпал в своём кабинете счастливым…
⠁⠙⠀⠊⠝⠋⠊⠝⠊⠞⠥⠍
“Ты там поосторожнее с этим лобастым, а то он истеричка та ещё! Знал бы ты, как тяжело было с ним договориться!” – пишет дед.
“Да, я помню, ты уже рассказывал,” – вздохнул Рёдзи.
“Нет, но ты представляешь?! Эта мелочь посмела препираться со мной! А я ведь старше его на сорок лет! Вот же ж молодёжь невоспитанная пошла, один ты у меня, Року-тян, хороший…”
– Всё готово, можем начинать, – отчитался один из съёмочной группы.
Молодой мужчина напротив с длинным лицом и массивным лбом спросил у Рёдзи:
– Готов?
На что бизнесмен кивнул. Лобастый приказал съёмочной группе начинать и тут же включился:
– Здравствуйте, зрители, это шоу “Хеддо Он!” и сегодня у нас в гостях внук небезызвестного в последнее время предпринимателя Рёдзи Софу-сана. Он уже говорил со мной недавно, а теперь, по его просьбе, его внук хочет сделать у нас заявление. Что скажешь, Рёдзи Року-сан?
– Здравствуйте, зрители, – помахал он в камеру. – Так получилось, что мы с дедом о вас кое-что утаили, кое-где приврали… Но если коротко, то настоящим владельцем Сабару банка всё это время был я!
– А дед? – тут же уточнил лобастый растеряно.
– Дед собственник банка по документам, я – по факту. Нам пришлось провернуть такую небольшую схему, ведь я в тот момент работал в банке Нуруми, и не мог оформить бизнес на себя, ибо это нарушение устава Нуруми.
– Нуруми… Точно, Софу-сан говорил, что вы работали в Нуруми банке начальником отдела… И параллельно с этим делали свой бизнес… Знаете, я слышал много о том, как тяжело было их банку последнее время, – нахмурился ведущий. – А сейчас вы увольняетесь в такое ответственное время? Не считаете это предательством, Рёдзи-сан?
– Нет, – покачал головой мужчина, улыбаясь. – Потому что я компенсировал им свой уход. Сами сказали, что слышали о том, как у них всё было плохо. Я решил помочь им с этим справиться, пережить этот тяжёлый этап и стать по-настоящему полезными для Японии. Не так давно в банке Нуруми объявили конкурс. Я тогда всё ещё работал начальником отдела, но уже потихоньку думал на счёт своего бизнеса. Когда услышал о конкурсе, решил, что выложусь на все сто, чтобы помочь работодателю в ответ на то, насколько он помог мне. И что это будет моей платой за то, что я уйду от них. В итоге один из моих тогдашних подчинённых – Руошида Ибичи-сан предложил мне концепт Японского банка. А вы могли заметить, что мне тоже очень важно помогать гражданам нашей прекрасной страны! Иначе зачем бы я стал рисковать всем в войне с одной из крупнейших бандитский группировок?
– Я, конечно, целиком и полностью за помощь гражданам, – протянул ведущий с сомнением. – Но вы что, хотите сказать, что трудами вашего подчинённого искупили свою вину? А в чём было ваше-то участие, чтобы это можно было засчитать?
– О-о-о, вы не совсем правильно поняли! – усмехнулся Року. – Руошида-сан предложил концепт, но вы же сами понимаете, какое место он занимает в иерархии. Он просто-напросто не мог знать и понимать всех тонкостей. Потому мы с ним почти неделю вместе дорабатывали его концепт, закрывали все дыры, удаляли лишнее… Там было очень много работы и, я считаю, что мы очень хорошо потрудились!
– То есть вы утверждаете, что причастны к ребрендингу ранее Нуруми, а теперь Японского банка?
– Ну, думаю, тут стоит кое-что дополнить, – понурил взгляд Року. – Просто, мы ж когда войну объявляли бандитам, понимали, что в одиночку не вывезем. А у Нуруми же до этого были проблемы с Догару Суэко. Ну, я про тот случай, когда они подмяли наследника. Потому я и решил попросить их помощи, тогда ещё через деда. И я оказался прав, новый генеральный директор ныне Японского банка оказалась человеком, который презирает преступность и всё, что вредит гражданам. Всё-таки эта преступность
