Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
ей, – но это было сто лет назад. Сейчас я выросла.
– Пусть твои планы изменились, но кем бы ты ни стала, твое настоящее «я» навсегда останется с тобой.
Всем сердцем я надеюсь, что ее слова сбудутся, но чувствую, что жизнь уже меня меняет.
– Анаис, это не навсегда. Дай себе время. В твоей жизни многое происходит, а в твоем возрасте и я чувствовала себя брошенной из-за различных событий, однако совсем скоро ты снова возьмешь все под контроль. Тебе не хватает Евы. Может быть, этот… брат поможет тебе. – Линда подмигивает мне, и впервые за столько дней мне не хочется закрыться в ванной и резать себя или вызывать рвоту. Пусть еда остается внутри меня, как боль, тревога, разочарование и ожидание.
– Они что-нибудь тебе сказали? – спрашиваю я, подразумевая родителей.
– Сказали, что вернутся к вечеру и дадут мне знать, когда подавать ужин, и больше ничего.
Я целую ее в щеку и стараюсь не поддаваться волнению из-за предстоящей встречи. Но мои руки дрожат, а на грудь будто навалился камень. Хватаю пару книжек, мобильник и ключи от машины.
Черт возьми, у меня есть еще время! Целый день, чтобы подготовиться. И я могу это сделать.
– Я поехала в школу. Увидимся вечером!
– Анаис, сумка! – кричит Линда мне вслед и сама несет ее мне. Сейчас я запросто могла бы забыть и голову. Линда сдерживается, чтобы не сделать мне замечание, однако ее обеспокоенный взгляд отчетливо говорит сам за себя.
– Мама Линда, не беспокойся: у меня есть время, чтобы хорошенько все обдумать!
При этих словах Линда улыбается. В детстве я называла ее мамулей, и мне кажется, услышав это обращение, она вдруг увидела во мне призрак той счастливой девчонки, которой я была.
Когда я была маленькой, моих родителей тоже никогда не было рядом, зато у меня была Линда, Ева и мои игрушки. И этого мне было достаточно. Но теперь нет.
Прямо у порога меня внезапно настигает звонок сестры, которая будто через расстояние услышала мои мысли.
– Привет, Ева, – недовольно говорю я в трубку.
– Я не вовремя?
Ох, да-да-да, по тысяче причин.
Однако вместо этого я сообщаю лишь часть правды.
– Вообще-то мне пора в школу, – отвечаю ей.
– Мне только что звонил отец. Когда они рассказали мне об усыновлении, я подумала, что это всего лишь одна из их безумных идей, которая скоро рассеется как туман, но теперь я понимаю, что ошибалась. Папа сказал, что парень приезжает сегодня, но какого черта…
– Я думала, что ты оценила их решение.
– Да, потому что считала, что они быстро потеряют к ней интерес!
– Хм… Кажется, что нет.
Наступает молчание. Единственное, что я слышу в трубке, это приглушенные звуки ударов, которые повторяются раз за разом.
– Ева, что ты там делаешь? – спрашиваю я.
– Навожу порядок. Эта комната похожа на помойку.
О, наводит порядок… Другими словами, это означает, что Ева не на шутку разозлена.
– Ну, перестань, – я пытаюсь ее успокоить, – это ведь ты из нас двоих более спокойная, или я ошибаюсь?
– Порой я их просто ненавижу, – в ее голосе слышится усталость.
Я хотела бы сказать то же самое, но она и так об этом знает.
– Насколько для него ценна человеческая жизнь? – продолжает Ева. – А наши? Насколько они ценны для него?
– Ева, он делает это лишь из-за своей репутации. Ты же знаешь, что это – единственное, что его волнует.
– А мама? Боже! – Ева не успокаивается. – Разве она хоть раз возражала?
Я глубоко впиваюсь ногтями в предплечье.
– Да, она могла бы. Но разве это что-нибудь изменило бы? – спрашиваю я.
– Конечно, изменило бы! По крайней мере, она сделала бы вид, что интересуется нашей жизнью. Интересуется тобой! – решительно заявляет Ева.
– Мной? – В моем смехе сквозит обида. – За время твоего отсутствия, сестренка, ровным счетом ничего не изменилось.
Я – невидимка.
Мои ногти еще глубже вонзаются в кожу.
– Представляю… – тихо произносит Ева.
– Ладно, – перебиваю ее, чтобы она не принялась меня жалеть. – А сейчас мне действительно нужно идти…
– Да, хорошо. Прости, если я задержала тебя, и за то, что думала только об экзаменах. Если это имеет хоть какое-то значение, то знай: совсем скоро я приеду домой.
– Это очень много значит, – заверяю я. – Я тебя люблю.
– И я тебя, Ана. Ты ведь знаешь об этом, правда?
Слезы начинают застилать мне глаза, и боль от впившихся в кожу ногтей кажется лаской.
– Я знаю об этом, – успокаиваю я Еву и тем самым успокаиваю немного и саму себя.
4
Дезмонд
Я стал злейшим врагом самому себе.
На часах девять утра. Я смотрю на пожелтевшие стены комнаты. Мне знакома на них каждая трещина. Когда-то они выглядели совсем иначе. Когда я впервые вошел сюда, комната показалась мне безупречно чистой – она разительно отличалась от моего дома с его грязным ковром и вонючим диваном, от которого несло мочой и сигаретами. В тот момент, глядя на свои коротенькие штанишки и изношенные ботинки, я чувствовал себя предметом мебели, не вписывающимся в интерьер. Однако стоило мне увидеть ослепительные улыбки девушек, которые пришли в сопровождении такой же приветливой докторши, чтобы проводить меня в больницу, как впервые в жизни я вздохнул с облегчением.
Все будет хорошо, Дезмонд.
И я поверил этому: кошмар закончился и, быть может, кто-то наконец-то по-настоящему позаботится обо мне. Они сказали, что так и будет, и я до сих пор жду, когда они сдержат свое чертово обещание.
Не бойся. Доверься нам. Малыш, кто-то обязательно полюбит тебя. И у тебя появится новая семья.
Проклятие!
Я наблюдал, как эти стены блекнут все больше, как и моя надежда, что найдется тот, кто будет любить меня, как собственного сына.
Я окидываю себя взглядом. На мне снова рваные джинсы, но теперь они модные и мне впору. Мои спортивные кроссовки уже потрепаны, но еще вполне сносные. Я одет в простую черную майку с V-образным вырезом и короткими рукавами, а мое тело сильно отличается от тела семилетнего ребенка.
Прошло уже десять лет с того дня, когда я впервые вошел в эту комнату. Она дала мне надежду, но я так и не стал таким светлым, какой тогда была она.
Я темный. Грязный. Испорченный.
Я столько раз входил сюда, надеясь, что обрету семью, и каждый раз буквально через пару месяцев меня возвращали обратно.
С каждым возвращением росла моя ярость, и я начал ненавидеть семьи, которые ради ничтожного пособия корчили из себя поначалу любящих
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
