головы забивать обучениями всякими. Надо слово божие заучить, да как с плугом обращаться, а остальное ни к чему простому люду. Потому Антосю здорово попадало, если кто до настоятеля доносил о посиделках наших. Так вот я никому не говорил, даже матушке.
Эразм промолчал и, указав посохом направление, зашагал к месту представления.
Глава II. Сомнительная компания
— А ты кто такая? — Калдор недоумевающе уставился на девушку в рваных мешковатых одеждах.
Черноволосая казалась красивой даже под слоем грязи. Длинные ресницы, пухлые губки и щечки. Забитый, но чарующий взгляд. Дрессировщик словно почувствовал что-то.
— Чего молчишь? — он присел на корточки, чтобы заглянуть ей в лицо. — Как тебя зовут? — парень ласково улыбнулся и положил серебряник в протянутую руку.
Девушка с недоверием посмотрела на собеседника, но сжала кулак.
— Спасибо, господин.
— Ну же, — Калдор нежно дотронулся до ее подбородка, — кто ты, красавица?
Красавица больше ничего не отвечала, только понурила взгляд и дрожала от страха всем телом, прижимая к себе уродливую куклу, сшитую из мешковины. Заклинатель смутился. Может ее пугал клыкастый ящер, а может двусмысленное поведение мужика с серебряной монетой. В любом случае, Калдор решил сначала разузнать о ней побольше. Девчушка как раз просила милостыню возле трактира, а всем известна старая как мир истина — если хочешь что-то узнать, то просто спроси трактирщика.
Трактирщик отвечал нехотя, юлил, но серебряник упавший в кувшин, который тот вытирал серой тряпкой, сделал свое дело.
— Шахриет ее кличут. Только имя она и вспомнила.
— У девушки потеря памяти? — Калдор отхлебнул наваристого душистого чая с жасмином из пиалы.
— Ну я ж про то и говорю, уважаемый. Нашли ее несколько месяцев назад в пустыне. На пути в оазис Глаз Ящера. Без сознания обнаружилась. Одежда вся разодрана, лицо и колени разбиты, а из имущества только кукла убогая. Видно бандиты поизмывались, развлеклись. Старуха Адаль была уверена, что понесет девка. Непонятно говорит, сколько шакалов ее попользовало, но обошлось. Ничего она так и не вспомнила, ни родни, ни места где жила.
— И что? Никто не пристроил?
— Куда пристроить-то? В жены порченную не возьмут, в гарем тоже. Хотя гарем у нас разве что у Басима, — трактирщик досадно вздохнул. — В борделе ей место, хотя в Анвиле с такими заведениями туго. Прибьют ее, наверное, ну или в рабыни Басим возьмет, потом продаст где-нибудь в Сулифе. Повезло дуре, красивая, в шлюхи пойдет, а не на корм вурдалакам.
Калдор был не из тех, кто легко расстается с деньгами, к тому же, они подходили к концу. Но странное, незнакомое чувство, поселившееся в нем после рассказа трактирщика, подмывало сделать хотя бы что-то для девушки. Он вспомнил собственных родителей, потерянных в раннем детстве. Отец, разорившийся таморский дворянин, продав бандитам информацию о торговых путях, скоропостижно скончался из-за перерезанного горла после совершения сделки. Мать слегла в горячке и больше не встала. Имущество ушло с молотка, а малец, благо дворянских кровей, отправился в путь к дальним родственникам. По иронии судьбы, караван ограбила та самая банда, которую навел убитый папаша, а мальчишка сбежал и пристроился к бродячему цирку, где овладел искусством заклинать зубастых чешуйчатых тварей.
Выйдя из трактира, дрессировщик с тоской посмотрел на попрошайку. Та жадно грызла лепешку, сидя на лавке у торгового прилавка. Мужчина торговец, носящий роскошный белый тюрбан, брезгливо поглядывал на нее и отпускал пошлые шутки.
— Уважаемый, есть ли женская одежда? — Калдор разглядывал прилавок, оставив ящера позади.
— Конечно, дорогой! — торговец радостно развел руки в стороны. — Есть черные и коричневые абайя, — он указал на платья с длинными подолами и рукавами, — есть еще серые, синие и белые хиджабы. Платье отдам за пять медяков, а вот хиджаб меньше чем за семь не рассчитывай.
— А-а… А что там размер какой-то имеется?
— Размер? А на какую красавицу о, сын щедрости, одежды присматриваешь?
— Да вон, — Калдор указал взглядом на Шахриет, — на ту.
— Э-э-э! Ты что?! Для шлюхи наряды выбираешь?
— А что? Проблемы? — Калдор понизил голос. Ящер, словно почувствовал опасность и через мгновение скалился на торгаша у ноги хозяина.
— Вай! Что за чудище на меня натравил?! — торговец схватился за рукоять скимитара, висевшего на поясе.
— Спокойно. Спокойно, — рука дрессировщика легла на голову зверя. — Я всего лишь куплю одежду и уйду. Деньги ведь не пахнут, верно?
— Тогда серебряник за абайя и полтора за хиджаб.
— С чего это цена возросла?!
— Начальная цена для порядочных женщин, а потаскухам цены выше.
Дрессировщик злился, но ничего не стал предпринимать. Стража находилась совсем рядом, да и провалить задание атамана из-за уличной девки верх идиотизма. Расплатившись с торгашом, Калдор отдал девушке одежды, сунул в ладонь еще один серебряник и собирался уходить, но она удержала его за руку.
— Пожалуйста, молю вас, не оставляйте меня тут, — она с надеждой смотрела на парня.
— Прости, красавица, дела не ждут. Переоденься и найди себе работу. Вроде бы в трактире требовалась прислуга, — улыбнувшись, он подмигнул.
Одинокая слеза скатилась по щеке Шахриет. На мгновение ей показалось, что кто-то разглядел в ней человека и, несмотря на всеобщее презрение, искренне хотел помочь, но добрый знакомый, успокоив чувство жалости, насвистывал веселую мелодию и удалялся прочь.
Широкоплечий, стоя в стороне, поглаживал лезвие двуручного топора и оглядывал собиравшуюся толпу. Шалилун находился рядом. Орк закатил глаза и шептал молитву, видимо возносил восхваления божеству. Одному Асмодею известно, кому молился зеленоватый, кто вообще разбирается в орочьих богах? Узнать имя орочьего напарника, увы, тоже не представится возможным. Имена северян, не особенно запоминающиеся для жителей угасавшей Империи и южных земель, грубы и совершенно безвкусны. Чего уж говорить, даже орк называл светловолосого просто — Варвар. А тот, казалось, совсем и не против.
До имени Варвару совершенно не было дела. Его заботил наказ вождя племени — добыть великий трофей. Именно поэтому он и отправился в столь далекий путь, в надежде встретить в землях Сулифы поистине страшную тварь, которую незамедлительно требовалось отделить от головы. Для добытой башки в дорожном мешке имелся специальный порошок, практически останавливающий гниение. Вот бы кровожадный охотник удивился, когда какой-нибудь имперец предложил бы использовать порошок для тела самого Варвара, чтобы убить исходивший от него ядреный запах недельного пота.
Эразм грубо расталкивал зевак дорожным посохом, намереваясь поближе подобраться к заклинателю змей. Ослябя покорно шел следом, с опаской поглядывая на черную птицу, сидевшую на плече хозяина и пронзавшую паломника холодным взглядом.
Представление начиналось. Босой мальчишка стоял на пустой бочке и кричал во все горло приветствия и похвалы мастеру, с
