напарником, ни о чём не говорит. Во-первых, они не были готовы к отпору. Во-вторых, двое — это не так много. А сейчас целый броневик, человек семь-восемь, не меньше.
На лестничной площадке остановился, решая куда: вверх-вниз? Подвал штука надёжная, но в случае нужды хрен выберешься. Перекроют все ходы и закидают гранатами. Потянул Алису наверх.
Второй этаж — сплошные коридоры и комнаты. Стены многих разбиты, всюду ломаная мебель, куски штукатурки, ДСП. Седи этих куч и обломков спрятаться проще, а при необходимости можно выбраться в окно. Я глянул в ближнее. Верхушки акаций дотягивались до самого подоконника, это упрощало задачу, отпадала необходимость в верёвке. Хотя надеюсь, прыгать не придётся, ибо Алисе прыжки с высоты не нравятся.
Мы пробрались к окну, из которого хорошо просматривалась парковка. С дороги сворачивали два броневика. Первый был забит внешней охраной, во втором вараны. Внешники высыпали как горох, и с видом секьюрити из супермаркета начали озираться по сторонам. Лишь один, в синей рубашке, подошёл к платформам, осмотрел их внимательно, заглянул во все углы. Из второго броневика его окликнули, он с минуту молчал, сверяя что-то в планшете, потом ответил, указывая на платформу контрабандистов:
— Эта точно наша, числиться за Петлюровкой. А эта дикая. Сразу не скажу чья, надо запрос делать.
Внешники разбрелись по парковке, один забрался в сгоревший троллейбус, загремел железом, чертыхнулся. Вараны держались кучнее, с подозрением поглядывая на заросли акации.
К синему подошёл старший от варанов, сказал развязно:
— Баранам своим прикажи, чтоб по периметру прошвырнулись. Что найдут, пусть докладывают.
Я повернулся к Алисе, кивнул на сладкую парочку.
— Никого не узнаешь?
— Сиваш? — узнала она синего.
— Именно. Я думал, папочка твой его того самого, в язычники определил.
— Держали на принудиловке в отдельной камере. Рассчитывали выйти через него на Олово.
— Вот, значит, как. А Тавроди выпустил. Похоже, ему с примасом делить нечего, — и добавил задумчиво. — Они по-прежнему друзья.
— Что значит «по-прежнему»? — напряглась Алиса.
— Ой, только не говори, что не видела фотку, где они вместе: Гук, Олово, Тавроди, папа твой. Слышал я эту историю, как они начинали, как создавали Контору. Не знаю только, по какой причине разошлись…
Я посмотрел на неё, надеясь, что она назовёт эту причину, но девчонка и ухом не повела. Ладно, чёрт с ней.
— А второго не знаешь?
— Вроде видела, но точно не скажу.
— Музыкант… падла. Это он меня и мою семью, и…
Я сжал кулаки.
— Глупости не наделай. — Алиса мягко взяла меня за плечо.
— Нормально всё. Я уже сталкивался с ним в Полыннике, успел свыкнуться с мыслью, что эта мразота по Территориям ходит. Подвернётся возможность, прибью сучонка.
Музыкант, словно услышав меня, повернул голову в нашу сторону. Алиса резко пригнулась, я замер, вжимаясь щекой в откос.
— Это что за строение?
— Бывший универсам.
— Проверим. — Музыкант щёлкнул предохранителем. — Веди.
Сиваш крикнул внешникам, чтоб осмотрели округу, и уверенно направился к входу, вараны цепочкой двинулись за ним. Я перевёл дыхание, жестом показал Алисе, чтоб оставалась на месте, а сам медленно, стараясь ничего не задеть, прошёл к лестнице. Спустился, замер возле дверного проёма, превратившись в слух.
Сиваш знал это место. Захрустел мусор под ногами, загорелся свет. Кто-то из варанов присвистнул:
— Хрена себе мочилово. Походу, они и стреляли.
Я представил, что они увидели — семь трупов, лужи крови, вонь. Картина, мягко говоря, не позитивная.
— Знаешь кого? — спросил Музыкант.
— Всех, — немного помедлив, ответил Сиваш. — Группа Грота. Сам он вон лежит, у стеллажей. Занимались контрабандой, поставляли нюхач в Квартирник, в Прихожую, назад нелегалов гнали. Хорошо жили, бабло не считали. Здесь у них точка сброса. Видимо, что-то не так пошло.
Несколько минут слышались только шаги, скрипнуло стекло под подошвой. Вараны разбрелись по залу, осматривая закоулки. Один выглянул на лестницу, я прижался к стене, забыл, как дышать. Накрыл ладонью рукоять тесака… По лестнице скользнул луч фонаря, осветил потолок, чёрный проём подвала и погас. Я осторожно выдохнул.
— Те, кто завалил их, ушли сразу, — подал голос Сиваш. — Взяли, что можно, и свинтили.
— Двое… — задумчиво проговорил Музыкант.
— Что «двое»?
— Нападавших было двое. Один напротив входа стоял, второй сзади и левее. Грота твоего в упор добивали.
Музыкант почти в точности описал то, что произошло в этом зале каких-то полчаса назад.
— И что это меняет?
— Ничто не меняет. Кроме того, что они ещё здесь.
Я напрягся.
— С чего вдруг? — проговорил Сиваш с сомнением. — А даже если так… Через окна уже сдёрнули. Как только мы вошли. Не дураки же они.
— Не сдёрнули. Давай сюда своих баранов. Подвал где?
Я закусил губу. Он меня почувствовал. Не конкретно меня, а того, кто под дозой. Чужого. И сложил пазлы в общую картинку. Сука, как-то сразу не допёрло, что если я чувствую, то и меня почувствовать могут.
Если они сейчас весь универсам прочешут, то мало нам с Алисой не покажется, и одним пистолетом не обойтись, взять их врасплох уже не получится. И, выходит, два десятка стволов против моих двух обойм.
Нужны кардинальные решения.
Я вынул из подсумка гранату, выдернул чеку. Посмотрел куда примострячить, сунул под кирпич. Приёмчик так себе. Музыкант или кто из его варанов кирпичик обойдут, люди тренированные, сделают это на автомате, а вот внешники обязательно заденут, ну а другого мне и не надо.
Пока Сиваш созывал бойцов, я боком, не отводя глаз от дверей и держа пистолет на взводе, поднялся на этаж. Потом чуть не бегом пробрался к Алисе. Девчонка сидела на полу, погружённая в планшет Грота.
— Прячь! — зашипел я. — И пошевеливайся, пожалуйста. Уходим.
— Сейчас-то что случилось?
— Почуял он меня.
Алиса поняла без объяснений, спрятала планшет, вытянула из кобуры револьвер.
— Это лишнее, — отмахнулся я.
— Как уходим?
Алиса боялась, что снова придётся прыгать. Правильно боялась, другого выхода отсюда не было. Но расстраивать её прежде времени я не стал.
— Иди за мной. По месту определимся.
Через пролом в стене мы перебрались в некое подобие переговорной комнаты — узкое и длинное помещение с портретами на стенах. Некоторые портреты свалились, другие ещё висели. Лица незнакомые, узнал только один: усатый дядька с характерным прищуром. Я подмигнул ему и повёл Алису к окну в
