сторону, когда я с ней спорю. Всегда. Держать себя в руках здесь, в своей комнате, или свалить на вечеринку было более безопасным вариантом.
Я посмотрела на свое отражение в зеркальных дверцах шкафа. Мои волосы были в беспорядке. Я была чертовски бледна. Часть вчерашней туши прилипла к темным кругам под моими зелеными глазами, которые больше не светились жизнью. Мои ключицы стали более заметными, а скулы — более выраженными. В молодой женщине, которая смотрела на меня, не было здорового сияния.
К счастью, я умела скрывать уродство и маскировать свои недостатки с максимально возможной напускной уверенностью. Для этого приводила себя в порядок, делала прическу, подкрашивала щеки и губы. Затем надевала чертово платье, обувалась в туфли на шпильках, как истинная Уитлок, и поддерживала каждый чертов разговор, в котором участвовала.
Именно так я и собиралась поступить в день свадьбы моего отца.
Теперь, оглядываясь назад, я не должна была надевать это платье. Не должна была выходить из своей комнаты.
Но я вышла.
И это было началом конца…
Для Ноя и меня.
ГЛАВА 3
НОЙ
Свадьбы вызывали у меня тошноту. Особенно когда какой-нибудь богатый старый ублюдок женился на женщине вдвое моложе себя, притворяясь, что он твердо верит, что все дело в любви и никак не связано с размером его банковского счета.
Но эй, если ты глуп, то ты страдаешь.
Я открыл заднюю дверь своего грузовика и спустил лестницу, изнурительное калифорнийское солнце заливало меня со всей яростью, и на моей коже уже чувствовались ожоги. Проект Уитлоков по капитальному ремонту коттеджа, а также домика у бассейна, означал, что следующие шесть недель я буду называть поместье Уитлоков в Атертоне своим домом.
Я поставил лестницу на землю и выгрузил оставшиеся инструменты, глядя на свадебного организатора и ее команду, которые сновали по большому двору сада, расставляя все по местам для свадьбы Уитлока, так называемого события года, которое должно было состояться сегодня. Не нужно было быть местным жителем, чтобы знать о женитьбе Уильяма Уитлока на Эленор Моррисон, тридцати с небольшим лет разведенной женщине, чья репутация золотоискательницы все еще вызывала шепот в обществе.
— Нет, нет, нет. Я сказала, что хочу румяный розовый, а не розовый. Эти салфетки розовые.
Я смотрел, как будущая миссис Уитлок бросает салфетки на траву.
— Немедленно принесите румяно-розовые салфетки, или, клянусь Богом…
Бедный организатор свадьбы, казалось, была близка к слезам, в то время как Эленор объявила третью мировую войну за эти чертовы салфетки. Будущее супружеское счастье Уильяма Уитлока выглядело просто потрясающе.
— Ты, должно быть, Ной?
Я повернулся лицом к одному из близнецов Уитлоков.
— Да. А ты, должно быть… Спенсер.
— Как ты догадался?
— Твой отец сказал мне, что ты тот, у кого аккуратная стрижка.
Мы пожали друг другу руки, и Спенсер посмотрел на коттедж.
— Я все еще не понимаю, что в нем не так.
— Ну, — я поднял лестницу и поставил ее у стены, — очевидно, твоя будущая мачеха предпочитает, чтобы в ее коттедже были люстры, мраморные столешницы вместо дубовых и стены цвета белого шалфея. Не светлый шалфей.
Спенсер поднял бровь.
— Между этими двумя оттенками зеленого такая огромная разница.
— И давай не будем забывать о деревянных оконных рамах, которые она хочет заменить на алюминиевые.
Он засунул руки в карманы брюк.
— Возможно, это просто вопрос времени, когда она начнет переделывать и главный дом.
Я вытер ладони о свои шорты.
— Я ставлю на то, что ремонт дома будет приурочен к первой годовщине свадьбы.
— Вторая. Сто баксов? — Спенсер протянул руку.
— Удваиваем или ничего, — возразил я.
— Ты в игре. — Мы пожали друг другу руки, и оба усмехнулись. Спенсер выглядел как обычный стереотипный отличник. Такой парень, который собирает похвалы и достижения, чтобы похоронить свое горе, и, конечно, в надежде привлечь внимание папы. Его брат-близнец, с другой стороны, использовал прямо противоположную стратегию, используя свои глубинные проблемы как оправдание для поведения и создания проблем. Это также была безотказная тактика привлечения внимания. Не нужно было иметь степень по психологии, чтобы понять их. По крайней мере, мне этого не требовалось. Читать людей и знать, как работают их мысли, прежде чем обменяться с ними хоть одним словом в разговоре, — это навык, которому я научился давным-давно.
— Слушай, мужик, — начал Спенсер, — если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать. Я буду рядом, пока влюбленные птички будут в поездке по Францию. Следить, чтобы мои брат и сестра не спалили дом.
Я кивнул.
— Спасибо, чувак.
— Конечно. О, и у меня есть подозрение, что моя младшая сестра не знает о новом проекте Эленор. — Он жестом указал в сторону коттеджа. — Она может разозлиться, как только узнает.
Сиенна.
— Я буду начеку. Наслаждайся свадьбой.
— Вряд ли.
Спенсер повернулся и пошел прочь. Его плечи были расправлены, когда он шел по дорожке к дому. Двухэтажный особняк Уитлоков наглядно демонстрировал их богатство, а дом в викторианском стиле на территории в четыреста акров — состояние нефтяного магната. Судя по припаркованным у входа автомобилям Ауди, Хаммеру и Астон Мартину, я бы предположил, что Уитлоки шли пешком, дыша доказательством того, насколько велики их банковские счета.
В коттедже было все, что можно было ожидать от поместья стоимостью в несколько миллионов долларов. Из фойе вела парадная лестница на второй уровень роскошных апартаментов. Полы из твердых пород дерева скрипели, когда я проходил по ним; сводчатые потолки и окна с картинами, задрапированные легкими шторами, создавали открытое и воздушное пространство. Больше всего в этом коттедже мне понравилась кухня шеф-повара с мебелью ручной работы из орехового дерева. Я искренне не понимал, почему они хотели все это переделать.
Бросил сумку на кровать. Из пяти спален в коттедже я выбрал ту, что была ближе всего к входной двери, с окном, выходящим на самую большую часть поместья. Это была также комната с расшатанными полами из деревянных панелей — последнее, что я починю перед отъездом.
Полы скрипели под моими ногами, когда я переступал через них. Я нашел место с другой стороны кровати, дальше всего от двери. Снял две панели пола, затем взял один из своих черных вещевых мешков и осторожно расстегнул его.
Сначала я достал свой дробовик Mossberg 590A1 и положил его в отверстие, затем два полностью заряженных Glock 26, распаковал восемь магазинов и тридцать патронов к дробовику. Но только когда я поднес большой чемодан поближе, открыв снайперскую винтовку внутри, я почувствовал прилив адреналина, к которому
