дергается.
— Горячее, да?
— Ммм, — мой взгляд опускается к его серым спортивным штанам, выпуклость которых, кажется, увеличивается с каждой секундой. Я хватаюсь за подоконник. — Что самое горячее я могла бы сделать прямо сейчас?
Клэй прижимается губами к моему уху, его голос граничит с дикостью.
— Возьми меня, — рычит он.
У меня перехватывает дыхание от предвкушения, когда я тянусь к поясу его брюк, чувствую шелковистую головку его огромного члена.
Я хочу, чтобы ему понравился дом, но прямо сейчас я хочу его.
— Что теперь? — спрашиваю я, сама невинность, проводя руками по его обхвату.
Дыхание Клэя становится поверхностным.
— Соси.
Он такой широкий, и хотя я много раз играла с ним, мне едва удавалось обхватить его губами, не говоря уже о том, чтобы сделать ему настоящий минет. Кажется, его это никогда не волновало.
Сейчас я больше всего на свете хочу, чтобы ему было хорошо. Я наклоняюсь вперед, и мой язык высовывается, чтобы лизнуть нижнюю часть. Его мышцы напрягаются, и я слышу его низкий рык.
— Да, блядь.
Эти слова подстегивают меня. Это вызов, и, кажется, в последнее время мне это нравится. Мышцы моей челюсти ноют, когда я беру его в рот.
Это неловко. Но также невероятно сексуально.
От его давления на мой язык его член покрывается слюной. Я начинаю двигаться вверх и вниз, мои пальцы едва обхватывают его.
Клэй снимает рубашку, не отрывая от меня взгляда, выгибаясь, чтобы прижаться глубже.
— Черт возьми, Нова. Ты такая красивая, когда сосешь мой член.
Я ерзаю на подоконнике, чтобы устроиться поудобнее, или настолько удобно, насколько это возможно, затем возвращаюсь к своей работе.
Его рука тянется к моим волосам, и он крепко сжимает пряди. В следующую секунду он еще сильнее насаживает меня на свой член. Я задыхаюсь, но это стоит того, чтобы почувствовать, как он бьется в моем рту.
Он такой великолепный, его крепкое тело, покрытое татуировками, изгибается в лучах солнечного света, проникающего через окно.
Я жажду его.
На этот раз я беру его дальше, его член упирается в мое горло, пока мне удается не подавиться им. Я нахожу ритм, направляемый его руками, но не скованный ими. Ускоряюсь, когда хочу, добавляю немного движения языком вокруг головки его члена.
Но когда я снова беру его глубоко, он стонет и отстраняет меня.
— Что не так? — я задыхаюсь.
— Как бы сильно я ни хотел, я не кончу тебе в рот, потому что мне нужно трахнуть тебя, — Клэй скользит рукой мне под юбку и в трусики. — Ты будешь хорошей девочкой и кончишь на мой член.
При следующем толчке два его пальца проскальзывают внутрь меня.
Вскоре он уже двигает мной, его большой палец нажимает на мой клитор.
— Это не твой член, — услужливо выдыхаю я.
— Ты сначала кончишь на мои пальцы, — отвечает он, ничуть не менее услужливо.
Я уже сжимаюсь вокруг него, волны экстатического удовольствия охватывают меня, пока я не превращаюсь в месиво из толчков.
Он вынимает из меня свои пальцы и снимает с меня майку.
Я на секунду залюбовалась его красивым телом, твердыми линиями мышц и татуировками, которыми он помечен повсюду. Клэй приподнимает мои бедра и одним движением снимает с меня юбку и трусики.
— Похоже, ты начинаешь привыкать к Лос-Анджелесу, — говорю я, стараясь не обращать внимания на то, что сижу в окне полуголая.
— Мне это начинает нравиться.
Вероятно, это не то, что имела в виду риэлтор, когда сказала, что мы можем вернуться сегодня.
— Предполагалось, что мы будем осматривать дом, — поддразниваю я, накручивая прядь волос на палец.
— Нужно убедиться, что он крепкий, — его взгляд голодно пробегает по мне, а затем возвращается к моим глазам. — Держись.
За что?
Но я хватаюсь за края окна, чтобы удержать равновесие, пока он поднимает мои колени, пока они не прижимаются к моей грудной клетке. Он располагается между моими бедрами, поглаживая членом мою влажную киску.
Оооо.
Клэй берет меня за бедра одной рукой и погружается внутрь. Мое тело растягивается, чтобы подстроиться под него, и от этого ощущения я задыхаюсь.
Мы отражаемся в зеркале на другой стороне комнаты, его невероятная задница выгибается, когда он погружается в меня с неумолимым ритмом. Мы двигаемся вместе, я держусь за подоконник одной рукой, а он — другой. Велика вероятность, что я вот-вот упаду в сад.
Это того стоит.
— Я близко, — шепчу я.
Его лицо прижато вплотную, темные глаза горят голодом и потребностью.
— Ты такая сексуальная, когда кончаешь, — шепчет он мне в губы. — Так чертовски сексуально то, как ты доверяешь мне.
Он имеет в виду физическое доверие?
Я так не думаю.
По крайней мере, не только
Я сжимаюсь и теряюсь.
Наслаждение врывается в меня, как буйство красок и текстур, играющих друг с другом неожиданными и великолепными способами.
Клэй стонет, напрягаясь внутри меня. В зеркале каждый мускул его спины, задницы и ног сжимается, когда он кончает. Он — искусство, проклятая скульптура эпохи Возрождения, только он грязный и настоящий.
Когда мы опускаемся, я понимаю, что мы добрались до пола. Он подо мной, защищая меня от дерева.
— Спасибо, — бормочет он мне в волосы.
Я не думаю, что он имеет в виду минет.
Его пальцы запускаются в мои волосы, убирая их с моего вспотевшего лица. В выражении его лица столько нежности.
— Думаешь, дом достаточно крепкий? — я спрашиваю.
— Может, и подойдет.
Его медленная ухмылка заставляет мое сердце замирать.
— Я даже не рассказала тебе о маргаритках.
Следующие две недели пролетели как в тумане.
Дом был обставлен мебелью, но я расставляла наши вещи и заказывала то, что нам нужно. Клэй перевез большую часть своих вещей из Денвера.
Я покупаю новые художественные принадлежности на деньги, вырученные за фреску, и расставляю те, что он мне подарил, в комнате, которую мы решили сделать моей студией.
Кроме того, я крашу весь дом. Он сказал, что мы можем нанять кого-нибудь, но с валиком или кистью в руках я чувствую себя более самостоятельной.
На первой домашней игре Клэя в Лос-Анджелесе меня познакомили с несколькими женами и подругами. Они милые, но напоминают мне Кодашьянов из Денвера — только более загорелые, с гладкими волосами до пояса, в облегающих нарядах и на таких высоких каблуках, что мне потребуется страховой полис, чтобы их носить.
Команда одерживает победу, но внутри команды нет такого волнения, как при победе Денвера. Это больше похоже на то, что ожидания становятся реальностью.
Или, может
