в музыкальной школе и наших собственных. Просто поразительно, как профессиональный инструмент преображает музыку, наполняет ее дополнительным колоритом. Идеальный звук.
− Невероятно! Божественно! – произнес Савелий, когда мы сыграли три своих песни.
А затем, помещение наводнили люди в форме.
− Что же, вы, щенки, там делали? – задал нам вопрос следователь.
Шел третий час ночи. Нас доставили в отделение полиции и передали на руки дежурному следователю, майору Калмицкому Дмитрию Станиславовичу. Фишка состояла в том, что Дмитрий Станиславович приходился мужем Светлане Алексеевне, нашей классной руководительницы, и мы уже встречались с ним ранее. Его приглашали в нашу школу для проведения лекций о социальной безопасности среди подростков.
− Отмечали окончание школы, − признался Савелий.
− Воровством?
− Что? – возмутился Кирилл. – Мы ничего не собирались красть. Просто хотели поиграть на безупречных инструментах.
− Вот и поиграли, − ухмыльнулся майор. – Вам уже восемнадцать, так что накажут вас по всей строгости. Особенно, если учесть, − заглянул он в картонную серую папку, − прошлые приводы за драки, нанесение морального и материального ущерба.
− А как узнали, что в «Мелодию» кто-то забрался? – задал я мучивший меня вопрос.
− Гитары, которые вы сняли со стены. Они очень дорогие. Поэтому, каждая снабжена тревожной кнопкой. Прежде чем снять инструмент, на панели рядом отключается кнопочка, − пояснил следователь.
На его столе завибрировал мобильный телефон. Дмитрий Станиславович глянул на имя звонившего, немного подумал и все же ответил на звонок.
− Света, что случилось? – спросил он.
На той стороне долго говорили, до тех пор, пока майор не прервал:
− Откуда узнала, что пацаны здесь?
Выслушав ответ, он хмыкнул:
− Ну, Валера. Придется сделать ему строгий выговор.
Светлана Алексеевна опять начала говорить, но муж прервал ее:
− Хорошо. Посмотрим, что можно сделать.
И положил трубку.
− Не хочется вас в тюрьму за глупость упекать, жизнь калечить, − неожиданно произнес Дмитрий Станиславович, − да и ваша классная руководительница клянется, что вы не отморозки, а талантливые парни.
− Отпустите? – с надеждой спросил Савелий.
− Отпущу, да не совсем.
− Это как?
− В армию пойдете.
− В армию!? – в один голос спросили мы.
− Но мы собирались в музыкальное училище поступать, группу свою развивать, на сцене играть, − впервые в жизни растерялся я.
− Играть? – усмехнулся следователь. – Вот в армии и поиграете.
− А что, можно будет с собой инструменты взять? – немного опасливо уточнил Кирилл.
− Можно.
Мы так и не поняли, серьезно он сказал про инструменты или просто насмехается над нами.
На последний звонок и школьный выпускной вечер мы не попали, в связи с тем, что уже через три дня после того, как нас поймали в «Мелодии», сидели с вещами в военкомате.
− Сынок, иногда то, что кажется трагедией, может обернуться во благо, − обняла мама меня на прощание.
− Скворец, как там Катя? – спросил я по пути до места службы. – Ей не досталось за наше вторжение в «Мелодию»?
− Досталось, − вздохнул приятель. – Директор магазина всех собак на нее спустил и уволил без выплаты премиальных.
− Нехорошо получилось. Надо было хотя бы извиниться перед ней. Она злится?
− Уже нет. Сказала, что увольнение подтолкнуло ее предпринять шаги для осуществления своей мечты.
− Что за мечта? – заинтересовались мы с Кирюхой.
− Она фотографом мечтает стать. Свадьбы фотографировать и все такое. Копила денег на специальные курсы. Ей предки немного купюр добавили, она учиться пошла.
− Можно сказать, что все не так и ужасно сложилось, как могло бы быть, − решил я. – Нас не посадили, а Катя займется интересным ей делом.
Моя мама оказалась права. Армия пошла нам на пользу. И не только в физическом плане, хотя это и немаловажно. Особенно, подтянулся Кирилл. Мы с Савелием и до армии имели спортивное телосложение, а вот наш блондинистый красавчик всегда был немного худосочным. За год службы Кир превратился если не в атлета, то в крепыша точно.
Неожиданностью явилось, что в армии, во всяком случае в той воинской части, куда направили нас, всех призывников обучали вождению по двум категориям. В результате, я и мои друзья, получили водительские удостоверения на управление легковыми и грузовыми автомобилями.
− Повезло, − радовался Савелий. – Неизвестно, когда смог бы курсы оплатить. А тут так подфартило.
− Осталось только машину достать, − ухмыльнулся Кир.
В воинской части нам предоставили и возможность играть.
− Музыканты? Отлично, − обрадовался командир отделения. – У нас уже есть один. Будете вместе играть в клубе.
Клубом оказалось длинное одноэтажное здание, расположенное на территории части и выкрашенное в унылый серый цвет. А музыкантом парень из нашего города.
− Ефим Струков? – переспросил Кирилл. – Фамилия у тебя звучная. Ты случайно не сынок нашего мэра?
− Он самый, − усмехнулся парень.
Жилистый и вертлявый Ефим с отросшим ежиком волос неопределенного цвета выглядел изможденно. Его большие серо-голубые глаза, слегка навыкате, изучали незнакомцев с подозрением.
− Что ты тогда тут делаешь? – удивился Савелий.
− В смысле, что делаю? То же, что и вы. Учусь Родину защищать.
− А разве ты не должен учиться в каком-нибудь престижном вузе, или путешествовать по всему свету? Как это твой папочка допустил, что ты в армию попал, да еще в обычную часть?
− Неродной я ему. А тут и повод подвернулся, чтобы сплавить меня, − не стал вдаваться в подробности новый знакомый.
− То есть тебя усыновили? – продолжил допрос Савелий.
− Моя мать второй раз вышла замуж. Сорвала джекпот, − криво усмехнулся Ефим. – Отчим меня усыновил и дал свою фамилию.
Чувствовалось, что тема ему неприятна.
− На чем ты играешь? – решил сменить я русло беседы.
− Ритм-гитара.
− Покажешь?
Ефим продемонстрировал нам музыкальный инструмент самого высокого класса. С завистью разглядывал его электроакустическую гитару с встроенным звукоснимателем[2]. А когда парень сыграл, мы втроем какое-то время просто молчали. Он был безумно талантливым. Применял технику глушения струн ребром ладони правой руки, что мало у кого получается. Такая техника не дает струнам резонировать и придает звучанию инструмента дополнительную мощь. Мы, конечно же, знали, что впервые умение подобной игры продемонстрировал Джеймс Хэтфилд, лидер легендарной группы Metallica. Но, в отличие от жесткой игры Хэтфилда, у Ефима звучание получалось более мелодичным.
− Чувак, где ты этому научился? – благоговейно выдохнул
