Бойцы аккуратно переставляли ноги по песочной поверхности, почти скользили.
Стая в любой момент могла вырваться из-под земли, и тогда твёрдая поверхность обратилась бы в смертельную воронку. Так, провалившись в зыбучие пески драконьей пещеры, канул в небытие Марави, так после этого завершили свой жизненный путь ещё сотни тысяч воинов…
Длинное копьё просвистело в воздухе и вонзилось в холм. Песок разом стал осыпаться со склонов, и вскоре в холме образовалась дыра высотой с человеческий рост. Хасим не ошибся – логово!
Буквально за мгновение в чёрной дыре показалась страшная голова, а далее – уродливое драконье тело. Небольшое копьё-дротик, брошенное воином из задних рядов, вонзилось дракону в пасть. Первый был готов!
Хасим внезапно дал команду к отступлению, указав рукой назад. Опытный командир опять предугадал ситуацию. Холм стремительно начал погружаться в недра пустыни, песок ссыпался в пустое пространство, а из более мелких песчаных насыпей вырывались новые и новые особи.
Первыми сомкнули строй воины левого фланга. Закрылись щитами, выставили вперёд длинные копья. Стали теснить чудищ.
Я уже могла насчитать их в стае около сорока штук.
Драконы сначала опешили, но потом волной бросились на воинов. Все три группы были атакованы. Воины закрыли головы щитами и присели на одно колено.
Тогда я понимала, что брат выжидает. Заманивает драконов в ловушку, пытаясь убедить их в собственной победе. Но всё равно стояла на вершине бархана, онемев от страха. Только в тот момент я смогла понять, какой великой опасности все эти годы он подвергал себя. Брат, с которым я никогда не могла найти общего языка, за один вечер сделался для меня таким близким и родным.
Двое моих охранников продолжали спокойно стоять, всё это время оставясь невозмутимыми, будто наблюдали за торгами на площади, а не за смертельной битвой.
Внезапно Хасим с двумя верными бойцами вырвался из строя. Резким рывком они прокатились под стаей драконов, парящей над отрядом. И устремились к одному, самому большому, почти чёрному, тогда как остальные были оттенков от мутно-зелёного до цвета бежевого песка. «Вожак», – поняла я. Один боец уцепился за хвост дракона, второй – потянул за заднюю когтистую лапу. Хасим в это мгновение подпрыгнул настолько высоко, насколько мог, и пробил острием меча панцирь вожака. Издав дикий визг, дракон рухнул в песок. Брат подскочил к нему и одним лёгким ударом отсёк его голову.
Сложно передать словами, что произошло дальше! В стае поднялось дикое смятение. А воины подскочили с мест и принялись колоть драконов копьями. Те даже не пытались подняться выше, словно сразу же согласились на бойню. Их мёртвые туши всё падали и падали вниз. Бойцам оставалось только от них уворачиваться.
За несколько минут стая была перебита…
Я бежала с бархана, спотыкаясь о неподвижные песчаные волны, мои ноги путались. Хотелось поскорее обнять брата.
Никогда более я не просила его взять меня на охоту ещё раз. Я жаждала приключений, но в тот день поняла, что просто стоять и наблюдать за тем, как близкий человек мечется между жизнью и смертью, я не могу…
Наверное, мама до сих пор думает, что охота на песчаных драконов – это просто охота. Сродни охоте на оленя или антилопу. Пусть и дальше думает так! Правду ей знать не нужно.
С тех пор я стала иной… Более тихой, спокойной. Я поступила на обучение в Обсерваторию и стала астрономом. Несколько раз я водила корабли из Дайно-Кеша к Золотым Руинам. Мама стала гордиться мной. Ремесло корабельного астронома она считает благородным делом. Хотя и не совсем женским. Это она ещё не знает, что корабельная команда была сплошь гуаварская, а не джунитская…
Но, видимо, звёзды – это призвание. Одно из призваний. Как же жизнь маленькой девочки смогла изменить одна бессонная ночь в пустыне!
Хасим женился и вместе с семьёй перебрался в Айно-Суф. Теперь он обучает молодых бойцов и редко ходит на охоту сам.
А мне тем временем исполнилось двадцать четыре… Мама слишком часто стала затевать разговоры о том, что скоро у меня должны появиться муж и семья. Я выслушивала их спокойно, но про себя протестовала…
И вдруг письмо. От отца!
Отец несколько лет пробыл у ведичей и теперь возвращался с «ворохом открытий», как писал он сам.
Мама была зла. Она уже смирилась, что отца рядом нет. Считала его не то что погибшим, но ушедшим навсегда. Научилась жить без него. Но я-то понимаю, что она была так зла только потому, что любит его… И я безумно его люблю, но люблю иной любовью, ничего не требуя взамен. Я прыгала от счастья! Разлука, растянувшаяся на тринадцать лет, должна была вот-вот прерваться.
Отец писал из Долины. Ему оставалось завершить некоторые дела своего клана. Он называл их незначительными, а это означало, что через два месяца он уже должен быть в Кей-Самилуфе… А если на корабле через Дайно-Кеш, то и раньше!
Прошёл счастливый месяц ожидания. Я уже представляла, как вступлю в клан Ветхих Страниц. Как снова начну путешествовать с отцом, теперь уже не будучи ему обузой, а в качестве астронома! Снова увижу Бандабаз и Нанол-Мо, возможно, побываю на Рейро и в прериях чекатта. И наконец-таки увижу Долину с Камнем Предков…
В один чёрный, воистину чёрный день в Кей-Самилуф прибыл посланник с севера. Он был невероятно слаб от долгой дороги, но ещё более испуган. «Долина опустела!» – заявил гонец. «Как опустела? Вся?» – посыпались вопросы. «Вся…» – был ответ.
Случилось ли это в одно мгновение или за неделю, никто не знал. Факт заключался в том, что новоприбывшие караванщики не нашли в Долине никого. Опустевшие дома, нетронутый скарб, рынки, полные товаров, лавки, трактиры – всё стояло абсолютно никому не нужным. Люди исчезли!
В Кей-Самилуфе состоялся Совет Академии и изирей вольных городов. Решено было отправить многочисленные караваны, чтобы заселить Долину вновь. Я сказала маме, что Академия назначила меня астрономом в большой караван и что я не могу отказаться. Я опять соврала… Женщине-астроному проще вступить в гуаварскую корабельную команду. В пустыне же о женщине-астрономе, да ещё и такой молодой, и знать не желают!
Но я не могла не отправиться в Долину. Я знала, что если просто буду сидеть в Кей-Самилуфе и ждать новостей от отца или обо отце, то сойду с ума. К тому же… Мне тяжело об этом писать, но в груди зародилось предчувствие, что он не вернётся! Тринадцать лет я знала, что он где-то в пути, в своём вечном поиске… А тут вдруг ощутила, что его нет. Это сложно объяснить.
Моя интуиция ещё не подводила меня, а потому мне так не по себе…
Мы встретились с Хасимом, и я попросила его остаться с женой и маленьким сыном, но всей семьёй вернуться в Кей-Самилуф, чтобы ещё и приглядывать за мамой. Он мужчина, и долг звал его вперёд. Но поход в Долину – это авантюра, это приключение, а Хасим ценил дом… Авантюры, как я писала, в его понимании выглядели несколько иначе. Война с драконами была его долгом, его ремеслом. А путь в неизвестность – не для него. Я же словно ждала этого часа. Каждый должен получить то, к чему стремился. Хасим понял меня. Мы очень трогательно расстались. Я обещала ему постоянно писать. Ему и маме. Маме – то, что нужно, ему – только правду.
Я сдержу обещание.
Мама, если ты когда-нибудь прочитаешь мой дневник, то… просто прости меня. Я всю жизнь презирала ложь. И тем более считаю, что врать столь близкому человеку – это низко. Но говорить тебе правду – означает заставлять тебя страдать… А я не хочу этого.
Но меня зовёт дорога!
Меня не взяли астрономом в караван, зато взяли учителем… Верней, смотрителем. Я должна сопровождать в школу Конолвара группу учеников Высшей Школы Академии. Оседлые и ленивые учителя особо не спешили в опустевшую Долину, потому меня и взяли…
Со мною двадцать два ученика, о которых я должна заботиться. Которых я должна доставить в школу Конолвара в добром здравии и расположении
