не свела с ума. И по возможности, отыскать других зараженных.
— А музыка давно с вами? — поинтересовалась Вика.
— Что? А, не знаю... давно... нет, не давно! Раньше музыки не было. А потом появилась! И я её полюбил! Любовь! «Просто такая сильная любовь! Ты ещё не знаешь!..»
Он зажмурился и продолжил тихонько напевать.
— Где вы были в апреле?
— На работе. И дома.
— А ещё где?
— В ресторане... Там ещё песня была... Сейчас вспомню... О, вот эта! «Ах, какая женщина, какая женщина! Мне б такую...»
— Как ресторан называется?
— Что? Какой ресторан?
— В котором вы недавно были.
— Я не помню... но там такие шутки красные и чёрные... «Не волнуйся так, я тебе не враг...»
Больше ничего внятного Фролов не рассказал. Разговор его утомил, и он начал переключаться на песни всё чаще, пока не перестал реагировать на вопросы совсем.
Вика посмотрела на Егора и покачала головой.
Когда спецотделовцы и врач вышли из палаты, Егор попросил передать ему данные о семье и работе пациента.
— Фотокопии подойдут? — поинтересовался медик и, получив утвердительный ответ, заверил, что прямо сейчас всё сделает.
Если верить документам, Антон Александрович Фролов работал менеджером в небольшом рекламном агентстве, жил с женой, не имел детей, вёл здоровый образ жизни и редко обращался к врачам.
Егор позвонил Максиму и велел им с Эдом ехать на работу к Фролову. Вдруг там расскажут, где их коллега мог попасть в компанию людей в зелёной одежде в паршивом настроении?
— А мы попросим доктора предупредить жену пациента о нашем визите и поедем к ней.
Фроловы жили в новеньком ЖК «Весна» в активно застраивающемся районе. Четыре кирпичные девятиэтажки, огороженная детская площадка, куча машин, припаркованных вдоль домов. В меру весенней сверхъестественной живности. Ничего подозрительного.
Видящих впустила заплаканная молодая женщина в пёстром шёлковом подобии кимоно.
— Вы из больницы, да? Мне позвонил врач Антоши. Я его жена. Проходите, пожалуйста.
Она провела незваных гостей в просторную гостиную, похожую на фото из дизайнерского журнала: светлая мебель, тёмный текстиль, чёрно-белые фото в причудливых рамках на стенах.
— Скажите, когда именно ваш муж начал вести себя странно? — спросил Егор.
— Я точно не знаю, но вот в прошлый вторник он готовил проект по работе — и всё было нормально. Никаких песен, никаких подёргиваний, — женщина всхлипнула. — А в пятницу он уже был не в себе... Скажите, с Антошей всё будет хорошо?
— В диспансере делают всё возможное, чтобы стабилизировать состояние вашего супруга, — мягко вмешалась Вика. — Но пока неизвестно, насколько серьёзны последствия и в какой степени удастся их сгладить. Нам нужно выяснить, когда и как могло ухудшиться состояние Антона Александровича. Вы можете рассказать, где он был в апреле? Куда ходил? С кем общался?
— Вы думаете, это заразно? — испугалась женщина.
— Нам нужно всё проверить, но с вами всё в порядке, это точно. Вы не заражены.
— Хорошо... Так, вы спросили, где муж бывал в апреле... Так, в ресторане «Китай», в торговом центре «Планета»... В банке, кажется. В поликлинике. Нет, в медцентре «Диагност». В кафе. В магазинах всяких, конечно. На почте. В кинотеатре — мы вместе были в начале месяца. Кажется, всё. Ну, на работе ещё, конечно, был.
Вика уточнила названия магазинов и кафе, порасспрашивала Фролову о том, не был ли её муж где-то за компанию, по приглашению, случайно или вместо кого-то.
Азамата восхищала способность Виктории задавать правильные вопросы нужным тоном. Ему самому с малознакомыми людьми было не очень-то сподручно. Иногда работа вынуждала вести допросы, и справлялся с этим Азамат не слишком успешно.
Вика узнала, что Фролов был вместе с коллегой на вокзале, заходил в пиццерию поздравить племянника другого коллеги с днём рождения, а ещё ходил в музей со своим племянником.
Но ни спортивных соревнований, ни костюмированных балов, ни тематических вечеринок — никаких мероприятий, где можно было бы встретить группу грустных людей в зелёном.
Видимо, он заразился уже после того, как матка «ушных червей» мутировала, так что придётся пройти по всем местам, где был Фролов в течение недели до проявления признаков заражения. А ещё на всякий случай надо будет осмотреть маршрутки и прочий общественный транспорт.
Когда Егор, Вика и Аз вышли из дома жертвы и сели в машину, старший сверился с картой и отдал распоряжения:
— Перепроверять придётся всё. Аз, тебе медцентр, местное почтовое отделение и «Китай». Вика, тебе окрестные магазины и кафе. Макс и Эд пойдут проверять «Планету». Мне банк и кинотеатр. Вопросы есть? Если нет, то ты, Вика, остаёшься тут. Аз, тебя я закину к медцентру — он в соседнем квартале. Закончите — звоните. После обеда будем общественный транспорт осматривать, если никто ничего не найдёт.
В медцентре всё оказалось чисто. На почте тоже. Вокруг «Китая» шастали голодунцы, но их Аз без проблем отманил на крошки от купленной в ближайшем киоске булки и изгнал типовой связкой. Потом проверил заведение: чисто во всех отношениях и пахнет потрясающе заманчиво, пообедал и позвонил Егору.
— У меня всё чисто. А у вас есть что?
— Нет, ничего подозрительного.
— Ни у кого?
— Увы.
— В отдел или сразу в трамвайное депо?
— Туда я Макса и Эда отправил. Вику послал проверять троллейбусы. А мы с тобой будем осматривать маршрутки. Ты сейчас где?
— В «Китае»... Может, ещё раз Фролова допросим?
— А смысл? Сам знаешь, что его состояние не улучшится.
— Эх. Ладно, ты прав.
Однако поехать в больницу им всё равно пришлось: как только Аз сел в машину, Егору позвонили. Оказалось, в диспансер привезли агрессивную женщину, пытавшуюся силой заставить пожилых соседей слушать «прекрасную вечную музыку».
— Так, хорошо, мы сейчас приедем, — старший спрятал телефон и пояснил:
— Для оформления документов нас двоих хватит. Остальные пусть продолжают проверять.
Аз не возражал.
Гражданка Притыкина когда-то — возможно, ещё неделю назад —выглядела роскошно:
