конце линии — глубокий звук его дыхания, вес этого человека, который каким-то образом доносится до меня через весь телефон.
— Мне не нужно много времени, чтобы принять решение, когда я вижу что-то, что мне нужно.
— Я польщена.
На самом деле я немного взбешена. Как, черт возьми, он нашел мой брокерский счет?
Рамзес с ноткой нетерпения говорит: — Но ты согласна?
Я делаю глоток чая и отставляю кружку.
— На данный момент у меня нет свободных вакансий. Я принимаю только трех клиентов одновременно.
Еще больше нетерпения, как у судьи, опускающего молоток: — Освободи их. Я не делюсь.
Это человек, который очень долго не слышал слова "нет".
Удовольствие отказать ему едва ли не слаще, чем все эти нули на моем счету.
— Так не пойдет. Есть список ожидания. И я никогда не встречаюсь исключительно с клиентами.
Правило номер один. То, которое ты не нарушаешь.
Жар в голосе Рамзеса уже не такой сдержанный, как ему хотелось бы.
— Не используй слово "никогда" в переговорах. Не указывай мне, что делать.
Я сглатываю гнев и заставляю себя улыбнуться, надеясь, что Рамзес услышит это в моем голосе: — Это не переговоры. Если ты не будешь следовать моим правилам, мне неинтересно иметь с тобой дело.
Затем я вешаю трубку.
Мои руки вспотели, а сердце готово пробить дыру в груди.
На самом деле я не уверена в себе. Ни капельки.
Но я чертовски хорошая актриса.
Я возвращаюсь на метро в Бельмонт-парк. Сэди тренирует участника “Взлетной полосы” на одной из небольших дорожек, ведя его не более чем прогулочным шагом, чтобы выработать молочную кислоту после скачек. Она замечает меня на трибуне и рысит ко мне.
Ее нос обгорел и шелушится, а клочки светлых волос торчат из ее коротких косичек, как солома. От ее улыбки Таймс-сквер кажется тусклым.
Я перегибаюсь через перила, чтобы обнять ее.
— Ты чертова дикарка. Как ты продиралась сквозь тех двоих, что были впереди…
— Это был риск — разделить бисквит. — Она усмехается. — Но я чувствовала, что он только начинает.
— Сердце чемпиона, — говорю я, похлопывая его по носу.
— Сердце синего кита, — смеется Сэди. — Думаю, он мог бы пробежать трассу еще дважды.
— Купи ему дыню за мой счет.
Я пытаюсь передать Сэди конверт. Арбузы — любимое лакомство Взлетной полосы.
Она энергично качает головой, запихивая деньги обратно.
— Я выиграла большой куш, мне это не нужно.
— Мне все равно. — Я засовываю деньги в переднюю часть ее рубашки. — Я всегда плачу за хорошую информацию.
— Ты не должна мне платить. — Сэди обиделась.
— Конечно, я тебе заплачу. Думаешь, я стану навязывать свою собственную сестру?
Я знала, что это сработает.
Сэди достает конверт из рубашки, складывает его пополам и аккуратно кладет в карман. Ее лицо сильно покраснело, и она напряженно моргает. — Мне нравится, когда ты меня так называешь.
Иногда я все еще вижу детское лицо Сэди внутри ее взрослого лица. Она делает определенное выражение, и то, как она выглядела в шесть или одиннадцать лет, всплывает на поверхность, а потом снова исчезает. От этого у меня странно болит в груди, потому что все те другие Сэди все еще внутри нее, но они также ушли навсегда.
— Ты моя сестра, — говорю я ей, — и я чертовски горжусь тобой.
— Ах, — Сэди делает хлопающее движение руками, означающее, что если я скажу что-то еще, она потеряет дар речи. Сэди испытывает глубокий дискомфорт от комплиментов. — А как насчет тебя в главной ложе!
— О, ты это видела? — Я делаю вид, что изучаю свои ногти.
— Конечно, видела. Кто этот большой парень?
Я улыбаюсь про себя, вспоминая, как захватывающе было вешать трубку на самого опасного человека в городе.
— Он… — Коварный. Мстительный. Огромная ошибка. — Новый знакомый.
— Клиент?
— Возможно.
— Богатый?
— Чрезвычайно.
— Ну… дай мне знать, если у него есть горячие подружки. — Улыбка Сэди стала водянистой.
— Джоэл не…
— Да. — Она вытирает нос тыльной стороной ладони. — Бросил меня сегодня утром.
— УБЛЮДОК! — Это прозвучало громче, чем я предполагала. Несколько тренеров поворачивают головы. На десять процентов тише я добавляю: — Он чертовски ревнив, ты же знаешь, да?
Сэди вздыхает. — Они все думают, что это весело — встречаться с другим жокеем, пока я не украду сумочку.
— Ты его не украла. Ты его заработала.
— В любом случае… снова не замужем, — уныло говорит Сэди.
Меня бесит, что Джоэл испортил ей победу — неужели нельзя было подождать пару дней, чтобы расстаться?
— Мы вернем тебя на лошадь. — Это каламбур, и мне все равно. — На лучшую лошадь. Не какого-нибудь финансового придурка. Я найду тебе кого-нибудь хорошего.
— Мне не нужен "хороший" для возвращения. — Ухмылка Сэди уже появилась. — Мне просто нужно, чтобы у него был большой член.
— Ну… вот почему мы не встречаемся с жокеями.
Сэди смеется, слегка подталкивая “Взлетную полосу” каблуками. — Ты будешь удивлена.
Я бы очень хотела, чтобы мужчина хоть раз удивил меня по-хорошему.
И не говорите мне, что Рамзес сделал это сегодня утром… Будет ли что-то хорошее от Рамзеса, еще предстоит выяснить.
Я все еще в десятитысячной степени взволнована свиданием с Заком Симмонсом. Он говорил без умолку с того момента, как я села в его машину, а я не слышала ни слова, потому что снова и снова прокручивала в голове телефонный звонок Рамзеса.
Что он имел в виду… что я могла сказать… и почему, черт возьми, я вообще решила, что это хорошая идея — привлечь его внимание.
Я стала жадной. Возгордилась собственным успехом.
Симмонс заказал закуски, не спросив, чего я хочу. Мне плевать, я даже не голодна, но мой мозг — это калькулятор, и он всегда ведет счет.
Он мой клиент уже около года. Он платит больше всех. Он также самый скучный, поэтому я беру с него самую высокую плату. Называю это "нудным налогом". Хотела бы я повышать его каждый раз, когда он упоминает бойфренда своей бывшей жены.
Эйден появился в прошлом месяце. У него длинные волосы и мотоцикл. Хотела бы я похвалить бывшую Симмонса за то, что она нашла такой идеальный способ залезть ему под кожу. Он, наверное, раз двадцать повторял мне, как ему все равно и как это его нисколько не беспокоит.
— Он водит моего ребенка на игру "Метс" по моим абонементам!
— Паркер не любит бейсбол, — напоминаю я ему. — Ты должен сводить его на "Гамильтона".
— Я ненавижу Бродвей, — говорит Симмонс, ничуть не заботясь о том,
