животных, как отбракованных? И вы ещё будете обвинять Зинтерру в том, что они используют хилереми, называя их паразитами?
— Хватит! — разозлённый Фарвиго тоже поднялся и, уперев ладони в стол, наклонился в сторону Сарефа, — этот порядок существует уже сотни лет, Сареф, и не тебе его критиковать! Получение большой силы, представь себе, связано и с большими рисками, и всегда есть вероятность, что ты не потянешь, и это нормально! И уж, надеюсь, ты не веришь, что каждый зинтерровец получает своего хилереми легко и беззаботно, без негативных последствий? Спроси об этом как-нибудь своего драгоценного Адральвеза — и увидишь, что он тебе скажет!
Несколько секунд они в злости смотрели друг на друга. После чего Сареф, проявляя чудеса выдержки, спокойно кивнул и сел обратно.
— Ладно, — он примиряюще поднял руки, — ладно. Хорошо. Ты прав. Это, действительно, не моё дело. Я не знаю ситуации в вашем клане, я не знаю, кто из драконов вредил своему клану, и кто подвергался подобному наказанию до конца жизни. Возможно, они это заслужили. И, возможно, это даже более милосердно, чем смерть или ежедневные пытки и унижения. Но, Фарвиго, — он посмотрел дракону в глаза, — ты же понимаешь, что поступать так с Махиасом только потому, что он до сих пор горюет о своей матери — это несправедливо! Нельзя это так оставлять!
— Да, — Фарвиго тоже сел, возвращая самообладание, — да, Сареф, ты прав. Мы погорячились. Но… я здесь, правда, ничем не могу помочь. Если ты думаешь, что в моей власти прийти к Ильмарриону и попросить его смягчить наказание или проявить к Махиасу понимание — то ошибаешься. Это имело бы смысл, если бы Махиас был ребёнком или подростком. Но он уже взрослый, и какие бы вещи ни происходили с тобой в детстве — в таком возрасте пора бы уже принять это и держать себя в руках.
— Ты отлично знаешь, что бывают раны, которые никогда не перестают кровоточить, — парировал Сареф, — представь, что ты был бы на его месте. Представь, что это ты так узнал бы о своей матери после того, как тебе лгали о ней 26 лет. Что бы ты тогда чувствовал?
Фарвиго ничего не ответил, лишь опустил голову. Несколько секунд спустя он снова посмотрел на Сарефа и печально улыбнулся.
— Всё-таки ты вырос, Сареф. Уже умеешь убеждать, стоять на своём, давить на больные точки. Если бы Ильмаррион до сих пор желал тебя захватить — он бы сам был не рад, если бы это у него получилось.
— Это не ответ, — холодно ответил Сареф.
— Проклятье, да не знаю я, — покачал головой Фарвиго, — ты же понимаешь, что после того, как я узнал эту информацию — то я имею все шансы оказаться рядом с Махиасом в облике дракона до конца жизни? Я сожалею о том, что с Махиасом так случилось, но если я в самоубийственном порыве пойду к Ильмарриону высказывать всё, что об этом думаю — то сделаю только хуже себе и своей семье.
— Никто от тебя этого и не требует, — заметил Сареф, — но, Фарвиго, ты же один из дипломатов клана. Уж ты-то должен знать, как проворачивать штуки тихо и по-умному.
— Не на территории поместья, — покачал головой дракон, хотя и улыбнулся, услышав из уст Сарефа очередную похвалу в свой адрес. — Если идиоты вроде Адейро или Уайтхолла и могут допустить какие-то проколы на своей территории, то уровень репутации клана Айон всегда достаточен для того, чтобы Ильмаррион держал под контролем всё, что там происходит. Даже если я банально вернусь после встречи с тобой и пойду утешать Махиаса — уже это вызовет слишком много вопросов.
— А если я приду в поместье и попробую помочь Махиасу? — спросил Сареф.
— Не будь наивным, — Фарвиго с жалостью посмотрел на Сарефа, — даже если ты придёшь в поместье Айон — в таком состоянии и с такой сопутствующей информацией тебя к Махиасу никто не пустит. Ильмаррион, конечно, заинтересован в том, чтобы наладить с тобой отношения, но такие тайны просто за красивые глаза он тебе не раскроет. Ты же понимаешь, Сареф, что это закрытая информация, и если Ильмаррион узнает, что я тебе об этом рассказал — он с меня три шкуры спустит? Поэтому, пожалуйста, не подставляй меня.
— Тогда, может быть, ты что-нибудь посоветуешь? — спросил его Сареф.
— Мой совет банален, хоть он тебе и не понравится, — пожал плечами Фарвиго, — пока стоит оставить всё, как есть. В конце концов, может быть и так, что Махиас всё же сам сумеет выбраться из этого состояния. Если ему для этого понадобится много времени — не страшно, некоторые драконы и по 2 месяца в нём пребывают. Беспокоиться стоит тогда, когда прошло 4 месяца, а дракон всё не возвращается. Поэтому мой тебе совет — займись тем, ради чего сюда пришёл. Походами. Пройдите экзаменационный поход на монстра 3-го уровня, получите доступ на Чёрного Молоха — словом, не вызывайте лишних вопросов неуместным поведением. А потом, месяц, два спустя, можешь прийти в поместье и попросить разрешения навестить Махиаса. Тогда уже более точно будет видно, нужна ли ему помощь. А так… После того, что Махиас тогда устроил… во всём, что будет его касаться, Ильмаррион будет видеть лишь скрытую угрозу.
— Может быть, тогда стоит преподнести ему какой-то дар? Ну, в качестве знака того, что я хочу наладить с ним отношения?
— Ну, если ты настолько в себе уверен, — хмыкнул Фарвиго, — это же глава клана Айон. Мелкие побрякушки его давно не интересуют, тебе будет трудновато предложить ему что-то ценное.
— Не проблема, — Сареф вызвал Системный Инвентарь и извлёк из него бронзовый щит с гербом клана Айон, — если Ильмаррион держит своё поместье под полным контролем, то ему для этого нужен стабильный уровень репутации. Может быть, это его заинтересует?
— Ты знаешь — да, — Фарвиго с удивлением и уважением кивнул, коснувшись бронзового герба, — вот такое ему будет интересно.
— Ну, в таком случае — передай, пожалуйста, ему этот герб, — сказал Сареф, — и скажи, что я предлагаю ему этот дар в знак того, что готов забыть наши прошлые разногласия и строить отношения с чистого листа. И буду рад, если и он придерживается такой же позиции.
—
