видел, что все не просто получилось, а получилось на высшем уровне, поэтому отставил всякое беспокойство, снял щиты и открыл дверь, думая отправить за чаем кого-нибудь из Постниковых, но их за дверями не оказалось. Самому идти за восстанавливающим силы Тимофея чаем было не с руки, поэтому я отправил на кухню Леонида.
Вернулся тот не один, а с Даниилом, который сразу же бросился к Стасу.
— А чего он без сознания? — подозрительно спросил Постников.
— Он не без сознания, а в целительском сне, — ответил я. — Тимофей пока боится выводить, хотя все нормально. Сам можешь посмотреть.
Постников и посмотрел. Только пришитую руку он брал так, как будто та была хрустальной и могла рассыпаться прямо в его руках.
— Вообще ничего не видно, — удивленно он сказал. — Как так можно?
— Целитель работал, — снисходительно пояснил я. — Настоящий. Даже не так. Целители.
— Да какие мы пока целители, — смутился Эмиль. — Мы пока мало чего знаем. Так, по верхам понахватались.
И это навело меня на мысль, что пора бы потрясти Дамиана на предмет обещанного и получить еще хотя бы двух зародышей полноценных целителей. Ведь сейчас за ними уже мог присмотреть Тимофей и вероятность вскипячения мозгов была куда ниже, чем когда мы экспериментировали на Ане. Эх, вот если бы Морус не оказался такой пакостью, этой проблемы бы не возникло: как же удобно было с его помощью вычищать и приживлять знания. Обдумать это я не успел, потому что Постников спохватился:
— Блин, совсем из головы вылетело. Там к тебе Лазарева приехала.
— Вот уж кого не хочу видеть, — бросил я. — Мне общения с Валерией хватило до конца жизни. Неужели нельзя было ее на стадии ворот завернуть? Наверняка она опять со своей дебильной идеей по встрече с волхвом.
— Не Валерия, Мария Тимофеевна. Ты про нее не говорил, что видеть не хочешь, — прищурился Постников. — Напротив, мне показалось, что у вас с ней могут нормальные отношения сложиться.
Против нее я действительно ничего не имел, поэтому оставил всю толпу разбираться со Стасом самостоятельно и пошел к Лазаревой. Все равно моя помощь здесь больше не была нужна.
Мария Тимофеевна мирно сидела в одиночестве в гостиной и при моем появлении оживилась.
— Слава, ты извини, что я вот так, неожиданно, — улыбнулась она. — Мне сказали, ты был очень занят?
— Здравствуйте, Мария Тимофеевна. Извините, что вам пришлось подождать. Целители попросили подстраховать, — пояснил я. — Первый раз такое серьезное воздействие, Тимофей просто побоялся без поддержки действовать.
— А что он такое серьезное делал? — с долей снисходительности к неумелому целителю спросила Лазарева. Не уважают в этом мире целителей, совсем не уважают.
— Руку пришивал, — пояснил я.
— Кому-то оторвало руку? — забеспокоилась Лазарева. — Но у вас ведь не было никаких клановых стычек? Или я чего-то не знаю?
— Ему давно оторвало руку, еще когда он был в клане Баженовых, — ответил я. — Точнее, обе руки и обе ноги. Мы пока только одну руку вырастили, правую. Но приживление прошло на отлично, так что скоро займемся другими конечностями.
— Что значит «вырастили»? — недоуменно уточнила Лазарева.
— Мы взяли ткани у Стаса, это пострадавший, и поместили их в специальный артефакт, который запустил процесс роста определенной конечности. Рука достигла нужного размера, и ее сегодня приживили.
Мария Тимофеевна прижала руки к щекам и смотрела на меня так, как будто не могла понять, правду я говорю или подшучиваю над ней.
— Но это же невозможно, Слава, — наконец неуверенно сказала она. — Разве можно вырастить отдельно руку?
— Сразу все мы не рискнули, — пояснил я, наслаждаясь ее замешательством. — Технология новая, неопробованная. Решили постепенно: одна рука, вторая, потом ноги по очереди. Тем более что организму Стаса придется вырабатывать кровь во вставляемые конечности.
— Мне кажется, ты меня обманываешь, Слава, — с легкой улыбкой сказала Лазарева. — В твоем возрасте принято подшучивать над стариками, я помню.
— Мария Тимофеевна, назвать вас старухой ни у кого язык не повернется, — возмутился я. — Вам до этого состояния еще ой как далеко. Я бы вам даже показал пациента, но, боюсь, его вид вас не убедит, потому что по нему уже не видно, что у него не было этой руки.
— А покажи, — неожиданно согласилась она. — Вдруг поверю.
И только тут я вспомнил, что она не только милая женщина и моя бабушка, но и представитель другого клана, с которым у нас весьма непростые отношения. За язык меня никто не тянул, а давать сейчас задний ход было неправильно. Все равно мы планировали запускать лечебницу, так почему бы не провести небольшую презентацию умений?
Пока мы спускались в подвал, она с интересом оглядывалась, хотя смотреть там было не на что. А в самом подвале я ее сразу провел в операционную, где Стас все также спал на столе, Постников стоял рядом с ним, а целители пили принесенный Леонидом чай и что-то бурно обсуждали.
— Пациента вижу, — сказала Лазарева. — Но не вижу, чтобы ему пришивали руку.
— Так уже пришили, — ответил Постников, вопросительно на меня глядя.
Лазарева прошла прямо к столу и уставилась на руку Стаса.
— Незаметно, чтобы ему что-то пришивали.
— Вот-вот, — подтвердил Постников. — Даже шва нет. Золотые руки у мужиков.
— Вы меня разыгрываете? — неуверенно спросила Лазарева.
— Мария Тимофеевна, зачем нам вас разыгрывать? — удивился я. — Вот смотрите, это артефакт, в котором росла рука. Он сейчас выключен и не работает, но завтра мы его запустим, потому что, как вы видите пациенту еще есть что приращивать.
— Я не уверена, что и это приращено, — усмехнулась она. — Это невозможно.
— Мы делаем невозможное, — рассмеялся я. — Не хотите, не верьте.
Давыдов старший неожиданно откинул крышку с контейнера и ткнул его под нос Лазаревой. Там обрезки культи и выращенной руки плавали в промывочной жидкости.
— Вот, сударыня, лишнее осталось, — любезно сказал он.
У Марии Тимофеевной желание спорить резко пропало, и вообще она как-то спала с лица и побледнела. Жижа из артефакта, даже разбавленная, воняла отвратительно, поэтому я крышку быстро захлопнул, чтобы не травить гостью.
— Мне кажется, пациента можно разбудить, — сказал Давыдов старший. — Заодно узнаем, как себя чувствует.
Эмиль, как будто только и ждал этих слов, подошел к столу и мягко начал выводить из сна целительского, переводя его в обычный. Стас заулыбался и начал причмокивать губами, пальцы на руке зашевелились, но пока неуправляемо.
— Стас, — потеребил его за плечо Постников, — просыпайся давай. У себя отоспишься.
Тот открыл глаза и недоуменно огляделся, поднял руку и потер лоб.
— Не получилось, да? — грустно спросил он и весьма удивился, когда толпа вокруг дружно грохнула.
— Не получилось, ага, — ехидно сказал
