впустил в офис? Посторонним сюда вход воспрещён.
Наглец оглядывает меня насмешливым взглядом и с улыбкой говорит.
— Так я не посторонний. Мы вчера с тобой познакомились, Лера. Мне жаль, что ты не помнишь нашего продуктивного диалога о возрастных особенностях твоих новых проектировщиков. Ты ведь заглянула в нашу папку, малыш? Или же мне предстоит расстроенно биться головой об стену офиса?
Сегодня этот… как его там… не помню… бесил меня меньше, но его тон и обращение, задушили мою хладнокровность на корню.
Сжав зубы, очень медленно подхожу к парню и сквозь зубы шиплю.
— Слушай внимательно, мальчик. Если я ещё раз, даже издалека, услышу звуки твоего оборзевшего трёпа, вышвырну тебя и твоего друга из города пинками. Безусловно вдогонку, создам вашей конторе такую «хорошую» репутацию, что вы в ближайшее время отмыться не сможете. Уяснил? И ещё… мой личный совет тебе на будущее — не строй из себя короля мира с теми, от кого зависит твоя судьба, карьера или что-то важное. Выставишь себя дураком и юнцом-максималистом, и ничего, кроме дурной репутации не получишь… Свободен.
Сразу отворачиваюсь и даже делаю пару шагов в сторону лифта, как вдруг в мой локоть впиваются клещи, в виде мужской ладони, которые разворачивают меня на сто восемьдесят градусов.
Инстинктивно пробую отстраниться и выставляю руку вперёд, но это не спасает. Моя рука сразу же упирается в твёрдую, словно гранит, грудь парня. Тёмные глаза сталкиваются с моими и мне приходится задрать голову, чтобы он не подумал, что спасовала после такой откровенной наглости с его стороны.
— В этом случае, ты выставишь себя мстительной сукой, отчего-то обиженной на мужской род в целом и на молодых и перспективных мужчин, в частности. Давай-ка и тебе поставим диагноз, Лера…
Оотклоняю голову назад ещё сильнее, потому что теплота его дыхания щекочет кожу на виске, отчего лицо сразу начинает гореть.
— … значит я по-твоему юнец-максималист… Так-так! Какой формулировкой мы одарим Валерию-высочество Гордеевну. Возможно она — зацикленная на работе карьеристка, которая ненавидит людей, у которых кроме работы есть ещё что-то значительное. Например, семья, увлечения, приятные хлопоты и заботы, хороший отдых и качественный секс… Ведь у Валерии-свет Гордеевны кроме работы нет ни хрена и она…
— Хватит! — цежу и чуть ли не падаю, когда парень отпускает мой локоть.
Его глаза и губы больше не улыбаются, но мужской взгляд излучает полное спокойствие. Он, как оказалась, хладнокровнее меня. Потому что я, впервые в жизни, дрожу так, что мне приходится сжать руки в кулаки, чтобы они не ходили ходуном.
— Посмотри проект, Лера. Я уверен, что тебе понравятся наши идеи… И знаешь, тоже дам тебе совет на будущее. Обменяемся любезностями до конца. Не веди себя как мужчина, Лера. При твоей хрупкости и маленьком росте — это выглядит так себе… не впечатляюще, а иногда и смешно. Выставляешь себя мужеподобной, недотрах…й бабой, да и только. Ну и всё…на этом, обмен окончен. До встречи, малыш. Сегодня обниматься на прощание не будем, а то ещё задушишь меня.
Парень облизывает губы и удовлетворённо улыбается. Я же стою на месте и пошевелиться не могу, настолько его слова выбили меня из привычной колеи.
— Мы остановились в гостинице, той, что за городом. Буду ждать твоего звонка.
Кое-как собравшись, молча отворачиваюсь и медленно шагаю к лифту. Хочется показать парню фак, но сдерживаю порыв. Он не заслуживает даже такого ответа, после тех глупостей, что он нёс минуту назад.
Подойдя к лифту, выпрямляю напряжённую спину и наконец разжимаю кулаки. Бросив мимолётный взгляд на ладони, замираю от увиденной картины. Оказывается, я настолько сжала кулаки, что на ладонях остались борозды от ногтей. Кое-где даже были заметны порезы.
Надо же. А я и не почувствовала боли.
Глава 6
Целый день меня не отпускают мысли об утреннем визите Смирнова. Фамилию и имя наглеца узнала, когда утром звонила сторожу Борису и просила не пропускать Савелия в здание офиса. Борис предупредил охрану и теперь я точно не наткнусь на него в офисе.
Отложив карандаш, которым я делала пометки в смете на получение нового оборудования, в сотый раз смотрю на папку, которую оставил на моём столе Смирнов. Я вчера её выбросила, но Вита видно решила, что документы в корзине оказались по ошибке и вытащила их. Утром, вбежав в кабинет, обнаружила папку на тумбе и от злости хотела снова выкинуть, но… но что-то меня остановило. У меня не появилось желание заглянуть в неё, но и кинуть ее назад в корзину, почему-то захотела.
— Недотрах…мужеподобная баба, — тихо повторяю слова Савелия и накрываю грудь ладонью, чтобы унять взбесившееся сердцебиение.
Таблетки не пью, потому что за день превысила суточную дозу лекарств вдвое. Конечно, можно спуститься в медпункт и попросить сделать укол, но я не хотела показывать сотрудниками свою слабость. Проявления болезни также считала своей очередной слабостью, которую нужно скрывать от окружающих. Надо просто перетерпеть, чтобы обойтись без медикаментов.
— С чего он вообще взял, что ненавижу людей, у которых есть жизнь, помимо работы..? — в очередной раз перевожу в слова свои тягостные мысли, — глупец и дурак! Он меня совсем не знает, а уже делает выводы, очень далёкие от истины…
Мои мысли обрывает громкий стук в дверь. Так стучит только отец. Я много раз спрашивала у него зачем он стучит, если все равно входит, не дожидаясь приглашения, на что он повторял одну и туже фразу: так положено.
— Привет, Валера, — переступив через порог, здоровается отец, — твоя Ульянка снова где-то ходит и не дозвонишься до вас. Мобильный тебе на что, если ты его выключаешь всё время.
— Привет… — поднявшись, отвечаю и сажусь напротив отца за столо переговоров, папа любил сидеть здесь, — я не выключила его, а оставила телефон дома.
— У меня к тебе важный разговор, Валера.
Молча сажусь и готовлюсь выслушать очередную проповедь отца о том, как важно быть всегда на связи.
Не понимала этого. Зачем Гордей Гордеевич всё время проводит со мной беседы по незначительным поводам и вопросам? Что-то глобальное и важное он никогда не затрагивал, более того обсуждение сложных вопросов и проблем отец предпочитал обходить стороной. Его такие «низенькие разговорчики», как их мысленно обозначала, были отражением всей сущности Городецкого.
Взглянув на мятую рубашку отца, в который раз думаю о том, что, возможно, ему не хватает женщины. Помощница по хозяйству у него есть, но отец часто мог сам вытащить вещь из сушильной машины и натянуть на себя. Беспорядок и неопрятность во
