Пушкин лаконично отвечал Погодину: «Вы спрашиваете меня о Медном всаднике, о Пугачеве и о Петре. Первый не будет напечатан». Почти через год, 24 октября 1834 года, А. И. Тургенев писал князю П. А. Вяземскому, уехавшему летом этого года заграницу: «Пушкин вчера навестил меня. Поэма его о наводнении (т. е. Медный всадник) превосходна, но исчерчена, и потому не печатается». При жизни Пушкина появился в печати только один отрывок из «Медного всадника» — вступление под заголовком «Петербург. Отрывок из поэмы» в «Библиотеке для чтения» (1834, т 7, стр 116–119). В двенадцатой книге, вышедшей в свет 1 декабря 1834 года текст «Библиотеки для чтения» абсолютно тождествен тексту окончательной редакции. Высочайшая цензура по отношению к этой части «Медного всадника» проявила себя только в одном случае, именно здесь и находятся те четыре стиха, которые были вымараны и приведены нами еще в цитате из дневника Пушкина. В тексте «Библиотеки для чтения» эти стихи выпущены и обозначены точками. Необходимо отметить и подчеркнуть, что Пушкин не счел возможным прибегнуть к какой-либо замене или исправлению этих стихов.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
II
⠀⠀ ⠀⠀
«Медный всадник» появился в печати лишь после смерти Пушкина, в пятой книге «Современника», изданной по смерти его друзьями кн. П. А. Вяземским, В. А. Жуковским, А. А. Краевским, кн. В. Ф. Одоевсеким и П. А. Плетневым. В этой книге текст повести помещен на первом месте и представляет новую редакцию, которую мы условимся называть посмертной, эта редакция представляет значительные отличия от беловой и окончательной. До нас дошла и рукопись, в которой текст «Медного всадника» находится в том самом виде, в каком он появился на страницах «Современника». Это писарская копия текста с многочисленными исправлениями, сделанными чернилами и карандашом, находящаяся сейчас в тетради Румянцевсекого Музея № 2376-Б. Так как решительно во всех изданиях «Медного всадника» в основу положен текст именно этой писарской копии, то необходимо остановиться подробнее на этой писарской копии.
Она представляет тетрадь в лист, из семи писчих листов бумаги зеленоватого цвета — шесть листов с с золотым образом с водяными знаками А Гончаров и 1834, седьмой со знаком МФАГ герб и 1834[6]. Это наблюдение приводит к выводу, что переписывался текст «Медного всадника» значительно позже октября и ноября 1833 года, когда были переписаны Пушкиным беловая и окончательная редакции.
Бумага со знаком 1834 года могла быть выпущена с фабрики — самое раннее — в самом конце 1833 года, в начале 1834 года.
Текст писарской копии подвергся многочисленным исправлениям, судя по чернилам, можно сказать, что исправления появились в тетради не одновременно. Принадлежат исправления по меньшей мере двум авторам — Пушкину и Жуковскому. Легко удостовериться, что поправки Жуковского появлялись кое-где над поправками Пушкина. Таким образом, писарская копия предлагает два текста: один — тот, который читался в ней до исправления и другой — тот, который читается после всех исправлений.
Сравнивая тот текст, который представляла писарская копия до исправления, с текстом автографа окончательной редакции, мы находим полное тождество[7]. Мы могли бы с абсолютной достоверностью утверждать, что перед глазами переписчика лежала именно та самая парадная тетрадь, которая была представлена Пушкиным Николаю Павловичу, если бы не было исключена, быть может, в некоторой, весьма малой мере, ослабляющая абсолютность такого утверждения. В писарской копии стр. 93–96 переписаны не в той редакции, какая имеется в автографе, а в иной, для которой автограф никоим образом не дает оснований. Вот текст автографа (на левой стороне) и текст писарской копии (на правой).
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Второй текст писарской копии, — тот, который копия дает после исправлений, — абсолютно тождествен тексту «Современника». Если эта писарская рукопись не была оригиналом набора, то оригиналом была новая копия, сделанная буква в букву с исправленной писарской копии. Таким образом, исправлениями, нанесенными на писарской копии, исчерпываются все отличия окончательной пушкинской редакции от посмертной, появившейся в «Современнике».
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
II
⠀⠀ ⠀⠀
Исправления текста окончательной редакции, которые сделаны в писарской копии, можно разбить по двум категориям.
Исправления и изменения первой категории вызваны теми отметками, которые были сделаны в автографе поэта карандашом высочайшего цензора Исправлявшие приняли во внимание и посчитались со всеми решительно отметками, подчеркиваниями, "?" и NB, выставленными если не Николаем Павловичем, как думал Пушкин на основании слов Бенкендорфа, то каким-либо специалистом по литературе при Отделении. Прежде чем перейти к детальному рассмотрению отметок и указаний, сделанных цензором «Медного всадника», и исправлений, сделанных согласно этих указаний, отметим общий их характер, бросающийся в глаза даже после поверхностного обзора. Неприязненное отношение цензора вызвали те стихи, в которых изображается Медный Всадник. В высокой степени подозрительным показалось цензору то обстоятельство, что поэт наделил Медного Всадника свойствами существа сверхчеловеческого. Пушкин, обожествлявший царя, казался приносящим дары данайцем. Пушкинские эпитеты «кумир», «горделивый истукан», «строитель чудотворный», «воля роковая» привлекли опасливое внимание цензора, элемент чудесности (обращаещееся тихонько лицо кумира, тяжело звонкое скаканье) казался цензору подозрительно непонятным, все стихи, относящиеся к характеристике Медного всадника, к его обожествлению, обильно испещрены подчеркиваниями, отчеркиваниями, постановкой на полях "?" и NB. Автору надлежало изменить все указанные стихи, а совокупностью указаний цензора требовалась от поэта не замена одних стихов другими, не отзывающаяся на строфы, на план произведения, а радикальное изменение именно в строй, именно в план. Бессловесные указания цензора били в одну точку и весьма легко поддавались истолкованию, да, по всей вероятности, были разъяснены и на словах Бенкендорфом, когда он возвращал Пушкину рукопись «Медного всадника». Поэт сознавал, что от него требуется устранение из повести создаваемого инкриминированными стихами впечатления и настроения, устранения почти целиком одной из двух основных частей содержания «Медного всадника». Никакой автор, а тем более Пушкин, не совершил бы над собой самоубийства, а такое искажение текста, которое требовалось от поэта, было равносильно самоубийству.
Пушкин жаждал видеть в печати «Медного всадника» и как автор, и как гражданин, ибо «Медный всадник» был для Пушкина не только произведением художественным, но и политическим. Был и еще один мотив жажды, важный, но иного порядка. Пушкину нужны были деньги. И все эти мотивы потеряли для Пушкина всякую силу, когда он увидел, каких изменений, какой переработки текста требуют от него цензурные указания. Пушкин разорвал контракт с Смирдиным и отказался от мысли видеть в печати «Медного всадника». Прошло некоторое время, и Пушкин, томимый желанием напечатать свою
